– Та женщина была Мастером Игры и любовницей твоего отца,– донёсся до девушки голос любимого как будто бы издалека. – Он её убил, застрелил прямо в лоб.
Дали попыталась вырваться, но Амар крепко держал её за плечи.
– Ты на неё похожа просто до жути,– его губы сложились в саркастическую усмешку. – Как он может каждый день смотреть на тебя и не испытывать боли и раскаянья?
Девушка словно очнулась от морока, в который её погрузила чёрная воронка, безжалостно сосущая из неё последние силы.
– Мой папа меня любит,– в голосе Дали зазвучал металл,– и ты всё врёшь. Пусти меня.
Амар разжал руки, и девушка бросилась бежать, не разбирая дороги. Когда она скрылась за поворотом тропинки, он развернулся лицом к могиле и со всей силы пнул ногой ни в чём не повинную пирамидку. Потом коварный разрушитель девичьих иллюзий подошёл к краю обрыва и сплюнул вниз, как бы демонстрируя своё презрение к тому, чьё имя было выгравировано на заиндевевшей металлической пластине. Он ещё долго стоял там, уставившись в снежную муть, даже когда Дали уже перебралась через мостик и скрылась в доме. На лице бессмертного демона играла самодовольная улыбка.
Дали просидела в своей комнате двое суток, сказавшись больной. Никто её не тревожил. Зря она запирала дверь на замок, Амар не сделал ни единой попытки ворваться к ней в комнату с объяснениями или извинениями. Когда на третьи сутки Дали тихонько выползла в столовую, выяснилось, что её черноглазый демон покинул Убежище сразу после возвращения с той злосчастной прогулки, когда она обвинила его во лжи. Девушка совсем растерялась. Кто тут на кого должен был обижаться? Амар наговорил ей гадостей про её папу, обвинил его во всех смертных грехах, ничуть не заботясь о её чувствах. Дали даже на мгновение показалось, что он специально старался причинить ей боль. А если она ошиблась? Вдруг хотя бы часть из сказанного было правдой? А она накричала на ни в чём не повинного человека и обозвала его вруном.
То, что её назвали в честь папиной хорошей знакомой, Дали, конечно, слышала. Но то, что та женщина была любовницей отца, да ещё и Мастером Игры, она не знала. И, разумеется, никто не упоминал того факта, что папа её убил. Из ревности, что ли? Глупости! На отца это было совершенно не похоже. И в то, что он убивал продвинутых Игроков, будучи Охотником, она тоже не могла поверить. Про Охотников рассказывали разные страшилки, например, что все они были фанатиками. Вот это уж точно не про её любимого папочку. С другой стороны, зачем Амару было врать своей девушке? Он же её любит и хочет ей только добра. Почему же он уехал не попрощавшись? Он обиделся на неё? Может быть, он воспринял её несдержанность как оскорбление и знать её больше не желает? И что же ей теперь делать?
Дали металась из угла в угол своей комнаты, мысли её путались. То она принимала решение выяснить всю правду прямо здесь и сейчас и вылетала за дверь, чтобы немедленно найти Учителя и обо всём его расспросить. То останавливалась на пороге, не в силах перебороть свой страх. Потом бедняге начинало казаться, что Амар специально устроил ей шоковую терапию с неизвестной пока целью, и она сочиняла резкую отповедь своему возлюбленному. А буквально через час она вдруг приходила к заключению, что собственными руками разрушила своё счастье и теперь навсегда останется одинокой. Дали горько плакала и клялась, что больше никогда не обидит своего любимого. И всё повторялось снова, как в заколдованном круге.
В душевных муках и метаниях прошла неделя. За эти дни Дали практически ничего не ела, кусок в горло не лез. Спала она тоже очень мало и беспокойно. Так что вскоре от пышущей здоровьем молодой девушки осталась только тень. Она уже больше не могла плакать, апатия накрыла её с головой мутной серой волной. Дали продолжала ходить на занятия, но толку от её посещений было чуть. Всё чаще Учитель ловил её на том, что она не слушает, а думает о чём-то своём. Поначалу он пытался вразумить свою ученицу, даже грозился пожаловаться отцу. Однако, видя тщетность своих увещеваний, наконец оставил её в покое. По рекомендации Учителя Дали теперь почти всё время проводила на улице в надежде, что яркие солнечные лучи растворят её тоску и помогут вытащить себя из депрессии.
В тот день она по обыкновению сидела на смотровой площадке, закутавшись в тёплый плед, и прикидывалась, что наслаждается солнечными ваннами. Величественные снежные вершины, залитые ярким солнечным светом, сияли подобно большим белым свечкам. По ясному небу плыли лёгкие полупрозрачные облачка, похожие на воздушное кружево. Было очень тихо, только где-то на той стороне ущелья щебетала неизвестная пичуга. Впервые за последнюю неделю в душе страдалицы наконец воцарился покой. Тоска, что прочно держала её за горло, наконец сдалась и уступила место принятию своей судьбы.