Похоже, она задремала и, наверное, поэтому не услышала шаги за спиной. Амар лёгкой тенью обогнул кресло и опустился на колени перед застывшей в трансе девушкой. Его правая рукой накрыла сложенные на пледе ладошки, вкладывая в руки возлюбленной какую-то маленькую бархатную коробочку. От неожиданности Дали вздрогнула всем телом, и подарок Амара скатился с её коленей. От удара о деревянный настил палубы коробочка раскрылась, и подарок буквально вспыхнул под солнечными лучами.
Это была роза, очень искусно сделанная из белого металла, возможно, серебра. Неизвестный ювелир, похоже, вложил душу в своё творение. Роза была совсем как настоящая, только маленькая. Изящные полупрозрачные листочки словно бы трепетали от движения воздуха, а на лепестках капельками росы блестели крохотные переливающиеся кристаллики. В общем, это было настоящее произведение искусства. У Дали от восхищения перехвалило дыхание. Амар подобрал коробочку и снова вложил её в руки ошарашенной девушки.
– Прости меня, любимая, я не хотел сделать тебе больно,– он смущённо улыбнулся и замер в ожидании её ответа.
Дали не знала, плакать ей или смеяться. Она уже перешла ту черту, когда всё можно было поправить поцелуем и ласковыми словами. Дорогой подарок казался ей неуместным, он совершенно не вписывался в ту последовательность событий, которая загнала бедняжку в депрессию. Слишком резким оказался переход от гадкой ссоры к раскаянию, и серебряной безделушки было слишком мало, чтобы Дали смогла поверить в искренность этого раскаяния. А поверить так хотелось.
Словно во сне девушка взяла коробочку и вытащила серебряный цветок из красной бархатной подложки. Как только роза оказалась у неё в руке, Амар вскочил на ноги, поднял Дали из кресла и заключил в свои объятья. Его движения были так стремительны и страстны, что девушка даже не успела отреагировать. Внезапно она ощутила резкую боль в правой руке и невольно вскрикнула. Один из шипов розы оказался очень острым и впился ей в палец. Ранка была маленькая, но довольно глубокая, и несколько капель крови упали на снег, прежде чем Амар успел зажать ранку своей рукой. Потом он ещё крепче обнял свою возлюбленную и с жадностью впился губами в её губы. Дали закрыла глаза и позволила себе уплыть в блаженное ничто.
Было жарко. Нет, не от поцелуя. Просто вдруг наступило лето. Дали оторвалась от своего демона и с удивлением увидела, что всё вокруг переменилось до неузнаваемости. Горы, ущелье и Школа исчезли, а вместо привычного брутального пейзажа появился таинственный глухой лес. Дали стояла на краю поляны, окружённой огромными деревьями, закрывавшими небо своими могучими кронами, и ошарашенно хлопала глазами. Вокруг росла густая высокая трава и цветы чуть ли не в человеческий рост. А над цветами прямо в полёте застыли разноцветные бабочки величиной с ладонь.
Бабочки не махали крылышками, а просто висели в воздухе, как будто их подвесили на невидимых нитях. Растения и листья деревьев тоже не шевелились, словно замурованные в прозрачное стекло. Тишина была такая, словно и звуки кто-то заморозил. Шагах в двадцати посередине поляны стоял старик с длиной седой бородой, одетый в бесформенный плащ с капюшоном. Он тоже был совершенно неподвижен, даже складки плаща не двигались, застыв в неестественном положении. Только тут Дали заметила, что и Амар замер в неподвижности, всё ещё обнимая воздух в том месте, где секунду назад стояла она сама.
– А вдруг я тоже больше не смогу двигаться? – с ужасом подумала девушка и на пробу взмахнула раненой рукой.
Капелька крови скатилась с её пальца в траву, и окружающий мир ожил. Зашелестел ветер в кронах дубов, зашуршала трава, и бабочки принялись порхать над цветами как ни в чём не бывало. Руки Амара обняли плечи девушки и мягко стянули с неё тёплую куртку. Дали подняла глаза и увидела, что старик стоит уже рядом с ней и улыбается так ласково, почти как папа.
– Ну здравствуй, доченька,– голос старика оказался глубоким и совсем не старческим. – Встань, Охотник,– добавил он, обернувшись к Амару,– ты выполнил свою миссию.
Только тут Дали с удивлением заметила, что её любимый демон стоит на одном колене, прижав правую руку к сердцу и склонив голову, как будто делает ей предложение. Только вот склонялся он вовсе не перед ней, а перед стариком в бесформенном плаще.