Отец медленно поднялся и, не глядя на дочь, накинул простыню на растерзанное тело своей жены. Эйвис рванулась к матери, но папа её перехватил и прижал к своей груди. Она немного подёргалась и затихла, уткнув лицо в его плечо. Нет, она не плакала, ронять слёзы Эйвис отучили в самом раннем детстве, наследница правящего клана не имела право проявлять слабость.
– Почему ты не защитил маму? – спросила она, и голос девушки совсем не дрожал. – И где была охрана?
– Спокойно, малышка,– отец погладил дочку по гладко зачёсанным волосам. – Все наши защитники сейчас отражают атаку во дворе, и нам с тобой тоже следует быть там. Мама осталась на ночь в главном зале, хотела помолиться за Рупера в одиночестве. Кто же мог такое предвидеть?
– Почему они напали именно на неё? – вспылила девушка. – Мама ведь не может претендовать на кресло наместника.
– Это не клановые разборки, детка,– вздохнул отец,– на самом деле им нужна ты. Только они плохо изучили древние рукописи и решили, что хранительница и есть семя жизни.
– О чём ты говоришь? – Эйвис вырвалась из рук отца.
Тот молча расстегнул ворот комбинезона и снял с шеи шнурок, на котором висел небольшой голубой кристалл, по форме и размерам напоминающий зернышко миндаля.
– Надень это,– отец протянул дочери подвеску. – Не бойся и не удивляйся, будет немного больно.
Девушка приняла подарок из рук отца и поднесла кристалл поближе к глазам. Тот, словно только того и ждал, начал мягко светиться, постепенно набирая яркости.
– Этот артефакт называют семя жизни,– отстранённо произнёс отец,– он указывает на своего хозяина. Видишь, он указал на тебя. Мама была его хранительницей, пока тебе не исполнилось двенадцать. Мы хотели передать тебе кристалл на твоё совершеннолетие, да видно, придётся сделать это раньше. Надевай.
Эйвис послушно надела шнурок себе на шею. Кристалл был тёплым на ощупь, словно это был не камень, а живое существо. Она вопросительно подняла глаза на отца. Тот с улыбкой поглядывал на дочь, словно чего-то ждал.
– Я что-то должна сделать? – спросила девушка, не понимая, чего от неё требуется.
– Да, милая,– вздохнул отец,– не дай себя убить, по крайней мере, пока ты не найдёшь достойного хранителя,– добавил он.
В этот момент Эйвис почувствовала странное жжение в груди, только через пару секунд она поняла, что жжение идёт от голубого кристалла. Она рванула застёжку на комбинезоне с явным намерением сорвать с шеи шнурок с кусачим кулоном, но отец схватил её за руки.
– Терпи,– спокойно произнёс он,– сейчас пройдёт.
Дочь подчинилась, хотя, судя по сильной боли, результатом её терпения должен был стать нехилый ожёг. Где-то с минуту боль продолжала усиливаться, девушка закусила губу, чтобы не застонать, а потом, как и обещал отец, боль пошла на убыль. Ещё через минуту она практически сошла на нет, осталось только ощущение стянутости. Отец отпустил руки Эйвис и снял с её шеи пустой шнурок. Она недоумённо посмотрела на свою грудь. Там в районе сердца алел маленький шрамик. Только тут девушка вспомнила, что точно такой же шрамик был и у мамы.
– Этот кристалл прожёг дырку в моей груди,– возмутилась она.
– Он выйдет наружу, когда придёт пора передать кристалл хранителю,– заверил её отец,– но отметина, увы, останется на всю жизнь.
– Они думали, что кристалл всё ещё находится в маминой груди,– догадалась Эйвис,– поэтому её так варварски убили. В чём смысл этого ритуала?
– У меня сейчас нет времени рассказать тебе это старое предание,– ответил отец,– нужно защищать наш дом. Потом я дам тебе книгу, сама обо всём прочтёшь. Иди, попрощайся с мамой, нам пора вступить в бой.
Райдо
– Тоха, а почему мы вообще умираем? – задумчиво произнёс Вертер.
Создатель и Защитник мира Райдо сидели на берегу озера у хрустального башмачка, как в шутку Антон называл дом друга, и наслаждались утренней прохладой. Над остроконечными верхушками елей всходило голубое солнце, превращая прозрачный воздух в томную сиреневую дымку. Волчонок, прижав ушки, жался к своему хозяину, похоже, недавние события произвели на него пугающее и гнетущее впечатление.
– Это второе нападение, что ли, настроило тебя на философский лад? – подколол друга Антон.
– Если б ни мой зачарованный меч, на этот раз они б меня сделали,– Вертер говорил совершенно спокойно, как бы анализируя произошедшее, но сразу было видно, что ему не по себе.