- Для тебя, - кивнул Риннельдор. - назови его. У настоящего оружия должно быть имя.
Несколько секунд Леголас молчал, разглядывая кинжал, и на лице его было такое выражение, будто мальчик уже в красках воображал, как впервые пустит его в ход - не для того, чтобы проткнуть березовый ствол, а в настоящем бою.
- Ривровал,- проговорил он без тени сомнения,- Крыло зимы.
- Крыло Зимы, - повторил про себя Риннельдор. - лед, пронзающий плоть, как холод за дверью ночи. - Красивое имя, - негромко сказал нолдо, - но очень суровое.
Леголас улыбнулся ему и тряхнул светлой головой.
- Из нас двоих пусть пока он будет суровым,- ответил он беззаботно,- к тому же зима не всегда бывает такой. Пойдем, я покажу тебе - лесное озеро ночью замерзло, и теперь можно смотреть, как рыбы плавают подо льдом!
========== Декабрь ==========
Отец!
Я давно не писала тебе и, думаю, ты знаешь, почему. Я не могла найти слов, чтобы снова заговорить с тобой, хоть и сказала, что прощать мне нечего. Правда же в том, что я не могу перестать думать о том, что ты рассказал мне. Теперь, когда мне известно, что сердца не всегда связываются навек, я не знаю, что думать. Вдруг и мой супруг однажды поймет, что больше не хочет быть со мной, что совершил ошибку? Я не знаю, как быть. Теперь мне кажется, я и вовсе ничего не знаю о мире, в который вот-вот принесу новые жизни. Ты помнишь, раньше, когда мне бывало страшно, я всегда могла найти утешение у тебя в объятиях? Мы пережили так много вместе, и я всегда была уверена, что, проснувшись от дурного сна или испугавшись ночной тени, я всегда смогу спрятаться в твоих руках. И теперь, когда все вокруг опутано сомнениями, как ветви паутиной, мне хотелось бы снова сделать так, как я делала в детстве.
Дитя мое!
Я не стану вновь говорить, что не хотел делиться с тобой своей тайной, но раз уж этого уже не исправить, скажу тебе одно - ты ошибаешься. Я говорил тебе, что сердце мое не менялось, и ошибка была в другом. Я оставил того, кого любил, и даже после этого мой жизненный путь вывел меня к нему вновь. Тебе же не о чем волноваться. Твой супруг любил тебя с того самого дня, как увидел - он говорил мне об этом сам, и я ему верю. Так что, что бы ни случилось, ему не грозит повторение моей ошибки, вы связаны навек, и я рад, что отдал тебя в такие надежные руки.
Что же до прочего, то одной вещи ни мне, ни тебе, ни кому бы то ни было никогда не изменить - ты моя дочь, и связь между нами разорвать невозможно. Ты уже не та малышка, которую я держал на руках, но если я нужен тебе, я всегда буду рядом. Тайн между нами больше не осталось, и теперь, буде на то твоя воля, я смогу приехать в Имладрис, когда пожелаешь.
Я так боялся, что ты больше не захочешь говорить со мной, но твое письмо было для меня глотком воздуха.
========== Январь ==========
***
Элендур обходил Белую Цитадель Минас-Анора. Он любил это время - вечер, все дела завершены, можно подняться на внешнюю галерею и посмотреть на город, живущий обычной вечерней жизнью. Солнце раскрашивает розовым и багряным белые стены домов, широкая лента Андуина вдали сияет отраженным светом, а темно-синее небо над Пепельными горами словно напоминает о прошлом. Эта долина стала свидетелем славных битв и вот она вновь полна жизнью и весельем. Слышатся голоса горожан, лай собак, стук молотков припозднившихся строителей. Скоро минет год с тех пор, как войска Элендура ушили на войну. Немногие вернулись - но те, кто вернулись, могут, наконец, забыть тревоги.
Все, кроме Исилдура. При мысли о своем отце Элендур вздохнул. На протяжении дня он старался не думать об этом - ни о том, что говорили посланцы Элронда, ни о печальных глазах Нириэль, которая, конечно, не решалась сказать сыновьям о том, что с их отцом что-то не так. Впрочем, они и сами это знали. Но когда солнце опускалось за склон Миндоллуина, Элендур не мог не думать о будущем. И он хотел поговорить об этом с королем. Сам Исилдур, его младшие дети и супруга оставались в Гондоре и, кажется, не собирались в Арнор. Но кто будет править в Аннуминасе? И как быть с Менельдилом, сыном Анариона? Элендур помнил слова отца о том, что Менельдилу достанется трон Гондора, а ему самому, Элендуру - трон Арнора. Но время идет, король не вспоминает об этом и трон Аннуминаса пустует. Не настал ли час воинам Арнора вернуться домой, во главе с тем, кто будет править Северным королевством?
Проследив, как последние отблески заката гаснут и как сумерки опускаются на широкую долину Андуина, Элендур направился в покои Исилдура.
Исилдур дни проводил за государственными делами - по его велению началось строительство новых крепостных стен, он велел возводить Палаты Врачевания и здание, в котором хотел устроить хранилище для книг и свитков - и за всеми этими заботами он казался таким, каким был обычно, но стоило ночной тени накрыть город, Король уходил в свои покои, в которые давно уже не допускал никого, даже супругу, или слонялся по внутреннему двору рядом с ростком Белого древа. Казалось, какие-то тяжкие думы владели им, тревоги, из которых он не видел выхода, но делиться с кем бы то ни было Исилдур не спешил, и даже самые близкие оставались в неведении. Элендуру Король доверял больше всех прочих, но и с ним он разговаривал сухо и скупо, и когда принц явился в его покои, Исилдур, хоть и позволил ему войти, но не поднял глаз от большого фолианта, страницы которого он исписывал четким убористым почерком.
Элендур некоторое время ждал, пока король оторвется от дел и посмотрит на него. Не дождавшись, он заговорил сам и задал вопрос, который беспокоил его уже давно: когда король Арнора и его войско вернутся в Аннуминас?
Исилдур отложил перо и поднял на сына взгляд, и на мог Элендуру показалось, что глаза отца обратились черными провалами, но наваждение тут же прошло, и Исилдур устало покачал головой.
- Прости меня,- сказал он тихо и медленно, словно с трудом говорил после долгой болезни или тяжелого сна,- подойди, сын мой,- и Исилдур протянул к нему руку. Пальцы его иссохли, и ладонь была похожа на ладонь глубокого старца - худая и цепкая, как лапа ворона.
Элендур подошел, с тревогой глядя на отца. Что сталось с воином в расцвете сил? Элендур пожал протянутую руку и с ужасом ощутил, как легка и суха протянутая длань.
- Что с тобой? - воскликнул он. - Ты болен, отец?
- Не я,- ответил Исилдур,- это мира вокруг коснулась скверна, и теперь он умирает. И, кажется, только мне дано видеть это. Посмотри,- рука его протянулась к груди, Исилдур мгновение помедлил, будто усомнившись - пальцы его дрогнули, но наконец он извлек из-за ворота цепь, на которой висело кольцо, тускло мерцавшее в желтом свете свечей,- взгляни на него, сын мой,- Исилдур снял цепь через голову и осторожно, бережно, как выпавшего из гнезда птенца, опустил кольцо на страницу фолианта, огладил его пальцами, не отрывая взгляда от золотого изгиба,- вот она, наша реликвия, наши истинное Око, с помощью которого я вижу всех в этом мире насквозь.
Элендур вдруг ощутил, как тихо в королевских покоях. Только он, Исилдур и Кольцо - вот и все, кто бодрствуют в Гондоре. Кольцо чуть заметно светилось, кажется, на нем проступали огненно-красные знаки, такие тонкие, что разглядеть их было невозможно. Элендур протянул руку, чтобы посмотреть поближе.
Исилдур накрыл кольцо ладонью, отгораживая его от пальцев Элендура прежде, чем тот успел его коснуться. Отблеск алых рун, казалось, мелькнул в глазах короля.
- Я видел, что творится в сердцах тех, кто носит другие волшебные кольца,- продолжал Исилдур тихо,- Я знаю, что одна слишком погружена в собственную скорбь, чтобы обращать внимание на горести этого мира. Взор другого же вечно устремлен на Запад, где упокоилась душа того, кто вел в бой армию эльфов. И лишь последний наблюдает, прислушивается и ждет…- Король болезненно усмехнулся.
- Ты видишь сердца эльфов? - воскликнул Элендур. Он отступил на шаг, воззрившись на отца. - Но должно ли людям владеть такой силой? И… не обман ли это? - выговорил Элендур, осторожно.