- Ты был жив тогда,- прошептал он в пустоту рядом с собой, где, видимый лишь ему одному, дрожал расплывчатый силуэт,- и Древо стояло в полном цвету. Ты помнишь?
- Я помню,- прошептал собеседник, и легкий бриз огладил щеку Короля.
- Для тебя я спас его,- Исилдур протянул руку к хрупким ветвям трепещущего ростка,- для тебя привез сюда, в Башню Восходящего Солнца, названную твоим именем. Для тебя.
- Нет,- расплывчатые контуры дрогнули, почти истаяв. Казалось, призрак негромко рассмеялся,- не для меня, брат мой, но для Гондора и Арнора – для своих сыновей, и сыновей своих сыновей. Для людей, что поверили в тебя и пошли за тобой. Для Средиземья, которое ты спас, Исилдур.
- Спас! – Исилдур горько усмехнулся,- я спас его – ты говоришь! Почему же тогда я все еще чувствую Тьму, я слышу ее в завывании ветра, я вижу ее в своих снах…
- Ты не там ищешь Тьму, брат мой,- голос Анариона звучал все тише, и Исилдуру хотелось броситься к нему, постараться поймать, удержать легкую туманную дымку, крикнуть «Не уходи!» Но вместо этого он лишь горько усмехнулся.
- Я принес для моего народа новую реликвию, новый залог покоя и безопасности, - произнес он заносчиво и резко, гордо вскинув голову, - ибо в знании – сила, а в Нем, - он коснулся кольца сквозь ткань рубахи на груди, - величайшее знание, и теперь я им владею.
- Им не владеет никто из живущих,- тон собеседника был теперь исполнен печалью, которая лишь злила Исилдура,- оно проклято, и несет лишь проклятье и горе. Разве этого ты не видишь?
- Уходи,- Исилдур развернулся так резко, что чуть не упал. Призрачный свет метнулся от него в сторону,- ты мертв, мертвым и оставайся!
Ноша на шее стала, казалось, в тысячу раз тяжелее. Неясный контур фигуры Анариона дрогнул в последний раз прежде, чем померкнуть совсем.
- Анарион? – Исилдур сделал один неуверенный шаг, за ним – еще один. Ветер все крепчал и теперь пригибал ветки Белого Древа к земле – собиралась буря,- Анарион? – очередной порыв сорвал имя с губ и швырнул его о стену, разбивая осколками эха,- Анарион!
Но брат его был мертв – и голос его не звучал больше в голове Исилдура. Но тишина длилась лишь долю мгновения.
- Исилдур,- прошептал кто-то мягко и нежно, как дева, готовая впервые отдаться,- Исилдур.
*******
И как только нандор умудряются взбираться по деревьям, перепрыгивая с ветки на ветку, словно белки? Риннельдор казался себе неуклюжим, как пьяный мужик, вздумавший танцевать в эльфийском хороводе. Каким он казался самим нандор, не хотелось даже и думать.
- Нет, Леголас, я пойду по земле, так мне привычнее, - ответил отказом Риннельдор на просьбу юного принца.
- Глупости,- маленький эльф упрямо покачал головой,- по земле ты будешь тащиться очень долго. Не бойся,- мальчик принял очень серьезный вид, хоть и висел на ветке вниз головой,- я тебя научу.
Король Трандуил доверил сына Риннельдору в первую очередь потому, что мальчик сам заинтересовался неожиданно пришедшим во дворец чужаком. Принц не видел ничего, кроме родных окрестностей, и ему - достаточно смышленому для своего возраста - внешний мир казался огромным и загадочным. Оттуда не вернулся дедушка Орофер. Но зато нандор, пришедшие с войны, рассказывали о высоких горах, быстрых реках и даже о шелесте морских волн, и для Леголаса Риннельдор был настоящим кладезем подобных историй. Именно поэтому маленький принц сразу так привязался к незнакомцу, но в обмен на его истории, Леголас хотел заплатить равную цену - он стал водить его в лес, знакомить Риннельдора почти что лично с каждым деревом, показывать то, что за свою короткую жизнь сам успел разглядеть.
- Берись руками за ветку, отталкивайся ногами и подавайся вверх всем телом,- наставительно говорил мальчик, наблюдая за спутником.
Риннельдор сделал, как велел маленький учитель - взялся руками за ветку, оттолкнулся ногами, подался вверх всем телом и кое-как взобрался на дерево. Но как! Это надо было видеть! Леголас не смог удержаться от смеха. Риннельдор, усевшись на ветке, свесив ноги вниз и крепко держась руками - чтобы не упасть! - и сам рассмеялся.
Ему было весело и легко с принцем Ласгалена, как, может быть, ни с кем и никогда.
- Я кузнец, Леголас, понимаешь? Кузнец! - Повторил Риннельдор, изображая одной рукой удар молотом по наковальне - удивительно, что он решился оторвать эту руку от дерева.
Леголас стоял, держась рукой за ствол, хотя было совершенно очевидно - ему эта опора ни к чему. Он был проворным и ловким, казалось, тело его вовсе ничего не весит, и сорваться с ветки он просто не может. Держался за дерево он лишь для того, чтобы не смущать Риннельдора, позволить ему хотя бы внешне немного догнать себя в этом искусстве.
- Кузнец,- повторил мальчик серьезно. Слово это было ему явно не знакомо,- кузнец - это кто?
- Кузнец, - проговорил Риннельдор задумчиво. В самом деле, кого называют этих словом? - Кузнец - это как родитель. - Сказал он наконец. - Из земли он добывает руду, выплавляет металл, а из металлов кует вещи, простые и сложные. Кузнец может выковать меч, или брошку, или дверную ручку. Но он может создать Сильмарилли, из-за которых разразилась самая первая война. Вот кто такой кузнец.
Леголас нахмурился, раздумывая над сказанным. Слова Риннельдора, казалось, разбудили в нем тревогу - это дитя родилось на стыке эпох, во времена страшной войны, но его самого ее тень не коснулась. Лицо мальчика еще пару мгновений омрачала смутная тень, но потом оно просветлело, он улыбнулся.
- Значит, ты ковал мечи? - спросил он, легко пробежался по ветке и сел рядом с Риннельдором, свесив ноги и принимаясь махать ими в воздухе,- или дверные ручки?
- Ты не поверишь, Леголас, но я, в основном, ковал дверные ручки и всякие решетки для домов и дворцов в Роменне. Честно говоря, мечи никогда мне не удавались, как полагается. Хоть и не хуже, чем у человеческих кузнецов, конечно - но разве же это похвала для квенди! Это как если б кто-то сказал, что лазает по деревьям не хуже меня, - Риннельдор снова улыбнулся.
- Ты научишься хорошо лазать! - быстро заверил его Леголас,- ты же теперь живешь в лесу, как и мы. И лес примет тебя. Просто не сразу,- он с умным видом кивнул собственным словам, потом взгляд его снова зажегся любопытством,- Роменн - это твоя родина? - поинтересовался мальчик. Всегда, когда он слышал незнакомое название - а они все почти были ему не знакомы - он превращался в маленькую губку, готовую впитать любое знание, которым с ним готовы были поделиться.
- Эленна-норэ, звездная страна, - проговорил Риннельдор печально, хотя уверенное обещание Леголаса вначале развеселило его. - Так звался большой остров людей к юго-западу от Белфаласа… В общем, к юго-западу, в море, - пояснил он, сообразив, что название Белфалас скажет Леголасу не больше, чем Эленна. - Я жил там три сотни весен, немалый срок по человеческим меркам. А до того я жил в Эрегионе, так называлось королевство нолдор и синдар к западу от Туманных гор. Про него ты слышал?
Леголас быстро кивнул.
- Он был разрушен,- торжественно сообщил он, но при этом с таким видом, словно отвечал не слишком хорошо выученный урок,- Врагом, против которого мы сражались и на этой войне. - Леголас вдруг отвернулся от спутника и замер, напряженный, как натянутая тетива,- папа не хочет рассказывать, что было там, в битве, из которой вернулись столь немногие. И я вижу, как ему грустно. Он все время грустит.
Риннельдор сочувственно поглядел на мальчика. Его отец, король Трандуил, имел куда меньше оснований грустить об исходе битвы, чем многие и многие другие. Риннельдор слышал, о чем вполголоса переговаривались иногда воины, бывшие с Трандуилом в том походе. Да, если спросить почти любого из народа квенди, то, что случилось там между королем Трандуилом, тогда еще принцем, и князем Лориэна, было как минимум странно. Но еще более странно было теперь грустить об этом. Но не говорить же об этом Леголасу!