Восемь
Близился вечер того самого дня, когда часы перевели назад. В одиночестве слоняясь по городу, я встретил у школьных ворот всю компанию: Элли, Бобби, еще кое-кто из ребят. Позади маячила темная фигура: сопровождаемый диким псом Джаксом, Эскью направлялся к реке. Я сбавил шаг. Сердце колотится о ребра, ладони взмокли. Тут меня заметила Элли и, сжав губы, отвернулась. Тогда я направился прямо к ним и встал чуть в сторонке. Ребята, все как один, уставились на меня с подозрением.
— Тебя сюда звали? — прошипел Уилфи Кук.
Бобби расплылся в улыбке.
— Да пускай… — негромко пропел он своим высоким голоском.
Эскью скрылся из глаз. Мы подождали еще.
— Айда, — позвал Бобби, и все вместе мы потянулись через пустырь.
Я плелся сзади: все мешкал и мялся, убеждая себя отступить и, пока не поздно, вернуться домой. Элли вышагивала первой и назад не оборачивалась. Между тем тропинка стала круче, вскарабкалась на холм. Продравшись сквозь высокую траву вдоль реки, мы вышли к логову. Когда же мы собрались кучкой и замерли в мертвой тишине, Джакс коротко гавкнул, и рука Эскью отодвинула в сторону дверную створку. Джон высунул голову наружу и обвел наши лица взглядом. Заулыбался, встретившись со мной глазами.
— Входите, — пригласил он.
Я спустился последним и, подражая остальным, присел на корточки спиною к стене. Эскью вернул створку на прежнее место и, прикурив сигарету, разлил воду по кружкам.
— В нашей игре участвует новичок, — заметил он.
Все, кроме Элли, повернулись поглядеть на меня.
Я видел пляшущие в глазах огоньки, слышал сдавленный смех. Кружка дрогнула в моей руке и упала.
— Он струсил! — шепнула Луиза.
Кто-то захихикал. Эскью прошептал: «Тишина!» и окинул логово быстрым взглядом.
— Что нам делать с ним? — вопросил он.
— Содрать с него кожу! — свистящим шепотом сказал Бобби.
— Загнать иглы ему под ногти? — предложила Луиза.
— Превратить в зомби, — прошептал Дот.
Элли сидела напротив, потупив глаза.
Эскью фыркнул.
— Но что мы сделаем на самом деле?
Они втянули в себя воздух и, по примеру Эскью, нараспев произнесли:
— Мы будем рады новичку.
— Что он должен хранить? — спросил Эскью.
— Тайну, — дружно ответили остальные.
— Что он должен отдать?
— Жизнь.
— Что мы обещаем взамен?
— Смерть.
Эскью подался вперед со свечой; на стене выросла угрожающе широкая тень его плеч.
— Согласен ли ты, — произнес он, — хранить тайну нашего собрания и никому не рассказывать об игре?
Я бросил взгляд на Элли. Та скроила рожицу и, показав мне язык, отвернулась.
— Да, — ответил я.
— Выпей воды, — шепотом велел Эскью.
Мои руки дрожали, принимая протянутый кувшин.
Я глотнул из него.
— Затянись.
Взяв горящую сигарету, я, морщась, набрал полный рот дыму.
Эскью улыбнулся:
— Теперь нож, — он поднес лезвие к моему лицу. — Целуй его.
Я поцеловал холодную сталь, и Эскью запечатал ею мои губы, прижав к ним кончик лезвия.
— Запомни, — прошептал он. — Если ты обманешь наше доверие, бешеный пес Джакс порвет тебя на кусочки.
— Порвет на кусочки, — шепотом вторили остальные.
— Это Кит, — проговорил Эскью, — новичок среди нас. Любой вред, причиненный ему, — это вред, причиненный всем нам. Будет ли Кит отмщен?
— Он будет отмщен, — прошептали они.
Улыбаясь, он впился в мои глаза глубоким, долгим взглядом.
— Однажды, Кит Уотсон, — прошептал Эскью, — ты увидишь и свое имя начертанным на этих стенах. Оно пополнит собою длинный список умерших.
Он провел пальцами по моей щеке.
— Оно будет написано здесь так же, как высечено на том надгробии.
Стену позади действительно украшал список, и, распахнув глаза, я всмотрелся в строки за спиною Эскью. Во главе протянулась надпись: Джон Эскью, тринадцати лет от роду. Многие из имен, расположенных ниже, изрядно пострадали от сочившейся по стене воды, но подними еще оставалось свободное место.
— А теперь, — сказал Эскью, — мы сыграем в игру под названием «Смерть».
Положил свой ножик на осколок стекла и крутнул его.
В тот раз лезвие указало кого-то другого. Не меня.
Девять
Утром в субботу она явилась с визитом. Постучала в нашу дверь.
— Это к тебе, Кит! — позвала мама. — Элисон пришла, твоя одноклассница!
Я спустился и увидел обеих на ступеньках крыльца: они дружески болтали и, смеясь, вспоминали бабушку.