Я отодвинул створку двери, выбрался наружу. Меня дождались только Эскью, сидящий на корточках лицом к реке, пес Джакс рядом с ним, — и Элли, которая, растянувшись на траве, покусывала свой большой палец.
Эскью уставился на меня так, будто видел впервые.
— Ну и как? — спросил он.
Говорить я не был способен. Помотал головой, вперил в него ответный взгляд.
— Ты видел, — определил он.
Я отвернулся.
— Ты видел, Кит Уотсон, — повторил он. — И отныне, однажды заметив, ты будешь видеть всё больше и больше.
Ковыляя, я подобрался к Элли. Она поднялась с травы, взяла меня за руку, заглянула в лицо. В ее глазах я прочел тревогу, желание защитить меня. Оставив Эскью позади, мы вместе зашагали через пустырь.
— Господи боже, Кит, — сказала она. — Я уж решила, ты никогда не вылезешь.
Я еще не успел обрести дар речи.
— Кит, — тормошила она. — Кит, дружочек… Мистер Уотсон?
Мы шли всё дальше. Ко мне начали возвращаться силы.
Элли не сводила с меня глаз.
— Кит, — все повторяла она. — Кит!
— Все хорошо, — прошептал я наконец. — Я в порядке.
— О чем он болтал? — тут же переспросила Элли. — Что такого ты мог там увидеть?
Я окинул взглядом пустырь перед рудником. Сощурившись, я опять их увидел — тощие силуэты на периферии зрения, скользящие в уголках моих глаз. Я вновь услышал их хихиканье, шепотки.
— Я придушу его, — пообещала Элли. — Чертов дикарь.
Она заставила меня остановиться. Под лучами заходящего солнца мы стояли на густом травяном ковре.
— Давай же, — взмолилась она. — Постарайся и соберись.
Я вдохнул поглубже, потом еще раз, покачал головой и попытался изобразить улыбку.
— Ты… — сказала Элли. — Ты с ума меня сведешь. Все твои беды — из-за детской наивности.
Она крепче сжала мою руку, и мы продолжили путь. Подвела меня к калитке перед домом и всю дорогу продолжала повторять:
— Кит… Ну, ты даешь. Кит…
Я повернулся, обвел пустырь взглядом.
— Ты их видишь? — шепотом спросил я.
— Вижу? Кого? — заглянула мне в глаза Элли. — Кит, старина… Кого «их»?
Я всмотрелся опять — ничего примечательного. Обычный мир, обычные дети, играющие на обычном окраинном пустыре. Маленькие шахтеры исчезли, будто их и не бывало.
— Никого, — прошептал я. — Так, ерунда. Мне уже лучше.
Тряхнув головой, я плотно сомкнул веки. Неужто пригрезилось?
— Я не притворялся…
— Знаю, Кит. Сразу было понятно.
В окне я заметил мамин силуэт. Она не сводила с нас взгляда.
— Мне пора.
— Когда-нибудь расскажешь, ладно?
— Да, Элли. Расскажу, каково это — умереть в подземелье.
У калитки мы распрощались.
— Увидимся завтра, Кит, — пообещала Элли, не трогаясь с места. — Это все-таки произошло, правда?
Я кивнул, не оборачиваясь.
— Ты… — лепетала Элли мне вслед. — Ты…
Я вошел в дом.
— Где пропадал? — поинтересовалась мама.
— Бродили вдоль реки вместе с Элли.
Мама усмехнулась.
— А что, девчонка не промах! — сказала она.
Присев за стол, я начал трудиться вилкой, заправлять в рот какую-то снедь. И при этом не отводил глаз от окна, за которым детвора Стонигейта устроила шумные игры меж цепочкой окраинных домов и рекою.
Дед так внимательно и пристально меня рассматривал, словно я был пятном на обоях.
Тринадцать
Солнце заливало школьный кабинет ласковыми, теплыми лучами, и Буш-Объелась-Груш зачитывала вслух мой новый рассказ, не забывая улыбаться направо и налево. Я сидел с низко опущенным лицом, по которому медленно растекался румянец.
— Это чудесно, Кристофер, — похвалила учительница, добравшись до конца и опустив стопку листов на стол перед собой.
Я услышал, как кто-то в классе поддержал ее, а кто-то тихонько рассмеялся. Подняв голову, я посмотрел на Элли, которая сидела в дальнем от меня конце класса, и поймал на себе ее взгляд. Она расплылась в улыбке, показала мне язычок, а потом еще и подмигнула.
— Твой рассказ не выдумка? — спросила мисс Буш. — Шахтеры действительно видели того мальчика?
— Так говорил дедушка.
Учительница так и просияла.
— Что ж, — подвела она итог, — раз его истории находят такое литературное воплощение, постарайся убедить его рассказывать еще, да побольше.
И помахала листами с рассказом, демонстрируя классу:
— Полагаю, эта работа прекрасно дополнит сочинения на школьной стене. «Светлячок», за авторством Кристофера Уотсона.