расходятся. Спецов по Корану здесь полтора землекопа.
У нас неделя "лагерей". На небольшой лужайке, у пещеры в скале, разбиваем палатки. Сюда приехали примерно за час на комфортабельных автобусах. Дорога часто петляла, иногда превращаясь в серпантин, поэтому сложно понять, далеко ли база.
Упражнения на выносливость и силу, согласованность действий с другими отделениями и взводами, марш-броски, умения воевать ночью, прочёсывание местности и прочие армейские радости – предоставлены по полной программе. Соревнований между отделениями и взводами тоже никто не отменял.
Запомнился штурм высоты, когда для подразделения выставили живой коридор из срочников с флажками, в касках, и в "брониках". Своей "живой изгородью" они показывают границы сектора штурма и стрельбы, а стреляем боевыми. Под Артуром поехал камень, и он чуть не упал. Автоматная очередь ушла чуть выше голов "живого щита". Армия, такое бывает.
Как-то вечером, за чашкой зелёного чая, заходит разговор о дедовщине. Вопрос, конечно же, к Жене. Тридцатисекундная пауза.
– Ну, во-первых, дедовщины в ЦАХАЛе нет, во-вторых, здесь с ней активно борются. Вообще, она отсутствует, но есть э-э… "традиции". Молодые шуршат по нарядам, им больше достаётся обязанностей что-то таскать-чистить. С другой стороны, евреи из неблагополучных семей, из
глубинки, с африканскими корнями – попадают в одни подразделения, а европейские ашкеназы – в другие, элитные части. Даже геи с лесбиянками у нас служат главным образом в Нахаль – это элитное и очень леволиберальное подразделение. Так что, трансгендеры и прочие товарищи,
милости просим в бригаду Нахаль, где вам выдадут салатовые береты и красные ботинки. Желающие есть? – Желающих не нашлось. Вздохнув, Женя продолжил. – У нас нет "пятого пункта" в паспорте, как в СССР, но, понимающий человек, как по номеру автомобиля, легко поймёт, из России ты или коренной израильтянин. По нашим документам много чего интересного
можно узнать. Короче, некая сегрегация всё-таки есть. Там, где люди, там иерархия, и без разницы, элитный это посёлок или тюремная камера.
– Жень, про "левую либеральность" не понял. Разве бригада в армии может быть чем-то ещё кроме армии?
–Тут история такая. Как вы понимаете, евреи здесь жили задолго до образования государства, и у каждой партии и политического движения – своё военное крыло. Сначала они вошли в Хагану, потом в ЦАХАЛ, но традиции и шефство остались. Свои идут служить к своим.
–А служат все или только евреи?
– Христиане и мусульмане – только по желанию, как и ученики ешив – иудейских семинарий. Боле того, иногда, такого семинариста могут даже забросать камнями в своём родном районе, за то, что он пошёл в армию.
– Почему так?
– Считается, что они молятся Богу, и тем самым помогают всему Израилю, а военные – только воюют. В общем, если вы думаете, что в Израиле нет проблем, то вы ошибаетесь, их здесь куда больше, чем хотелось бы.
– Ты тоже считаешь, что выпускники ешив не должны служить?
– Нет, считаю, что обязаны, но я не ортодоксальный, а мессианский еврей.
– И в чём разница?
– Мне совершенно ясно, что мессия уже пришёл, и это Иисус Христос, а они так не считают.
– А, это потому, что ты дал слово солдата тому раввину?
– Поначалу да, но в нашу общину приходили преподаватели иешив, раввины, они шли спасать своих друзей и бывших коллег, убеждая в ошибочности выбора. Они открывали Танах, Мишну и пытались вразумлять. Максимум через 3 года все вступают в общину. Я хоть и не раввин, но меня Алекс тоже убедил.
– А вот у нас, в исламе, Иисус Христос – это пророк Исса, мир ему! Это очень уважаемый пророк, второй после Мухаммеда, алейхи салям! Но евреи же не верят в него! Почему ты стал верить в Иссу? Мир ему! – спросил въедливый татарин Рафаэль.
– Короче, я вот по книгам не спец, скажу, как чувствую: Бог совершенен, его не касается ложь, грязь, слабость, болезни, голод, страх, смерть и многое другое, что и является жизнью человеческой. Как Бог может прощать или осуждать человека, если он даже не знает, что такое болезни, голод или смерть? Поэтому Бог и сошёл к людям в виде человека; он голодал, мёрз и
терпел все тяжести и невзгоды вместе с нами, и даже умер, приняв мученическую смерть, искупив грехи и слабости наши. И только он может меня понять, простить и спасти, потому что это единственный Бог, испытавший, что такое быть человеком!
– Так, – прервал дискуссию Женя. – Не хочу вас расстраивать, но если между нами, то в 4.30 у нас боевая тревога, и немного вздремнуть мне крайне не помешает, чего и всем желаю. Докуривайте кальян, и по палаткам, всем спать!