Мельчайшие частички песка поднимаются даже слабым ветром. Песок попадает внутрь одежды, в постель, в технику, поскрипывает на зубах… Не представляю, что здесь творится, когда приходит песчаная буря.
Полшестого, из-за дальних, сутулых гор, встаёт солнце. День уже длится больше 12 часов. Март богат на ветра и пыльные бури, хорошо, что он уже заканчивается, плохо, что скоро начнётся настоящее пекло.
Нас собирают американцы и непонятные военные. Заполняем опросники, пишем, куда хотим попасть, и прочую лабуду. Два раза вывозят в пустыню, мы бегаем и стреляем. Похоже на смотрины, а не на учения.
Проходит неделя, и нас частями перевозят в Сирию, в лагерь Эр-Рубакан. Тут уже всё жёстче.
Беженцы на грани выживания, и борются за жизнь отдельно от военных, их около 50.000 человек. Солдат ССА – примерно 5000 человек.
Те из сирийцев, кто может держать оружие, переходят к военным, чтобы хоть как-то прокормить семью. Большинство жителей – это женщины с детьми, они продаются за еду или выходят замуж.
Гуманитарка бывает редко, большую часть забираю военные, из-за неё же и грызутся потом. Гражданские получают помощь в обмен на что-то или не получают вовсе.
Отдаю баул с «штатской» одеждой и вещами несчастным женщинам. У меня впечатление, что гардероб и мелочовка, мне долго не понадобятся. Прощай индпошив, прощайте эксклюзивные туфли и костюмы с рубашками!
Закат в пустыне великолепен. Ты видишь всю линию горизонта, а над ним смотрящее на тебя в упор со всех сторон небо. От него невозможно отвернуться или спрятаться, зайдя за угол.
Огромную часть горизонта занимает закат: вначале раскаляя небосвод до жидкого металла, медленной остужая до черноты холодной стали.
Почти не ощутимая в тихую погоду запылённость воздуха пустыни, особенно заметна над горизонтом утром и вечером. Более
пыльное, густое "нижнее небо", сильнее, чем у нас в Средней полосе, отдаёт бордовым и тёмно-красным. Оно поднимается от горизонта на высоту солнечного диска до "второго", оранжево-жёлтого неба, высотою в 3-4 диска. "Третье небо" – бело-жёлтое, словно хвост кометы.
В мириадах невидимых песчинок, солнце делается размытым, матовым
пятном. Огненный болид медленно падает за горизонт. Густой, огненно-красный цвет неба, словно хвост кометы, стремительно расширяясь, так же быстро бледнеет и гаснет. В Сахаре или Араве такого не встретишь. Там всегда мешают гигантские дюны, холмы или небольшие скалы, а
тут, ровная как стол пустыня, с редкими степными проплешинами.
Спрашиваю у Тимура, зачем он приехал сюда? Он признался, что хочет заработать на дом. Любимую девушку, голодранцу, выдавать замуж не хотят. После перекрытия Северо-Крымского канала, с водой на Херсонщине творится ужас: часть области затапливается, а юг страдает от
засухи. С блокадой Крыма не стало и работы.
Раньше, несколькими семьями, они возили лук и яблоки на полуостров, продавая с мелкооптовых рынков кафешкам и ресторанам, кормивших туристов. А после блокады куда возить?
Через десять дней, на автобусе уезжают первые 20 человек, потом ещё…
Тимура зачислили в Магавир Эс-Саура. У него всё новое и американское, только связь от французов. Созваниваюсь с ним по Ватсапу, это единственное, что здесь работает более-менее…
–Ну, Тимур, теперь ты в армии Саурона! – шучу я. Понятия не имею, что означает это "Эс-Саура"…
Он охранник бензовозов с нефтью, идущих в Турцию. Есть народ из России и даже татары из Крыма. Рассказывают, что львиная доля нефтепромыслов захвачена ИГИЛ, но вышки есть практически у всех. Большие деньги любят тишину, и на дороге разборок никто не устраивает, да и как стрелять, если кругом цистерны с нефтью? Тимур утверждает, что даже "садыки" (войска
Асада), покупают горючее у ИГИЛ. Восток – дело тонкое…
Приехали очередные "купцы", меня тоже "выбрали". Теперь я в "Дивизии 18 марта". Нас перебрасывают под Дераа. Боям за столицу этой провинции не видно конца. ССА собирается с силами, чтобы кардинально переломить ситуацию. Грядущая операция называется "Южный шторм".
Размещаюсь в "землянке" – это выдолбленное в камне подземелье, где живёт 12 бойцов. Земли и песка в округе нет, только серый или тёмно-серый камень. Отбойными молотками, посменно, выдалбливаем позиции и помещения. Ощущение, что живёшь рядом с вулканом, но здесь нет
даже гор, до горизонта раскинулась каменная равнина.
Вдруг меня перекупают американцы, и возвращают под вечер из под Сувейды обратно в Эр-Рубакан. Пятой или шестой партией загружают в автобус и везут, если солнце меня не обманывает, на Северо-восток. Солнце и смерть – последние, кто здесь не обманывают.