– Будете? – Все отказываются, но не осуждают.
Бой 27 Января.
Среда обещала стать такой же солнечной, холодной и тихой, как вторник. Безветренной ночью температура опустилась до -2.
Восходящее солнце медленно разгорается, гася звёзды, обещая к полудню +5. В 7.20, через полчаса после окончания Фаджра (утренний намаз), караул замечает в трёх километрах колонну бронетехники. Машины разворачиваются в боевой порядок. Три танка занимают фланги и центр, две "Шилки" встают по краям, восемь БМП по центру. Чуть позади держатся грузовики с пехотой и сколько-то крупнокалиберных пулемётов на пикапах.
Слишком много техники для сирийской войны, слишком много! Жаль, что не дождались помощи России и турок!
Незаметно для противника, разбегаемся по своим местам и готовимся к бою. Когда до фермы остаётся два километра, вперёд выскакивает шахидмобиль, и на скорости за сотню, мчится прямо на нас. За 50 метров до бруствера машина падает в ров и переворачивается. Хорошо видны задние колёса, крутящие воздух. Похоже, водитель не пристегнулся, и подушки безопасности не сработали. Шофёр погиб, не успев среагировать на препятствие. Мораль: о безопасности надо думать всем, даже шахидам.
Открываем стрельбу, когда смертник влетает в выкопанную трактором траншею. Главная цель – "Шилки". Выжить может кто-то один: либо их счетверенные крупнокалиберные зенитки, либо мы. Нас накрывает ответным огнём. Свинцовый ливень зениток сотрясает двухметровый бруствер, кажется, что гряда из мешков с утрамбованной землёй, стала даже оседать. Плоские крыши и верх зданий, если и не прошивает насквозь, то крошит в щебень и муку. Зато танковые снаряды, падающие вокруг, глубоко уходят в
мягкую, сырую землю и не взрываются.
Миномётная мина падает на корпус правой "Шилки", разворотив башню. Хезболла, как всегда – молодцы! Настроение сразу улучшается, появился боевой кураж. Очереди второй зенитки разрывают четыре ряда мешков и сносят с врытого по башню танка оптику и динамическую броню. Майор Сильван бьёт на глаз, ориентируясь по последнему выстрелу, выглядывая периодически из люка.
Сосед слева, гранатомётчик Дуред, пока "скучает" и стреляет из автомата, его работа начнётся, когда до зомби останется меньше километра.
– Есть "стрела", "стингер", ПЗРК? – пытаюсь спросить сирийца. Дуред недоумённо смотрит в небо и не понимает, что мне надо.
– Да, два или три выстрела есть. – Бежим на "склад", к вырытой яме за домами и приносим 15 кг хайтека шестидесятых годов прошлого века. Впрочем, "Шилка" или американские ТОУ для неё ровесники. "Стрела" почему-то болгарского производства.
2000 снарядов выпущены в нас за минуту-полторы, и зенитка замолкает на перезарядку. Зря ваххабиты занервничали и передавили гашетку. Или бороду
оператора-наводчика затянуло в ствол вместе с лентой?
Навожу "трубу" на зенитку. Инфракрасный датчик пищит, значит, разгорячённые стволы, подсвеченные утренним солнцем, захвачены. Выстрел. Полтора километра для системы "земля-воздух" – не проблема, и три с половиной килограмма взрывчатки влетают между стволов «Шилки», фаршируя осколками всё, что есть в машине. Боекомплект детонирует.
По нам бьют не только танки и пушки БМП, но и выскакивающие из "камазов" толпы боевиков. Грузовики предназначены для перевозки песка, гравия и прочей "сыпучки". Высокие стальные борта хорошо защищают "гостей" от пуль и осколков. Вместо заднего, открывающегося створа,
кузов перетянут тряпкой. Пыль не задувает во время езды, да и высаживаться быстрей и удобней.
Пехота исламистов подошла к дальней траншее, за 100 метров до вала. 3 метра шириной и 2 глубиной, ров проходит почти полукругом, прерываясь только на дороге, где пролетел шахидмобиль. Взрыв фугаса, и дорога с танком разлетаются по сторонам. У края глубокой канавы встают БМП. Самоходки уничтожают пулемётные гнёзда и сносят верх бруствера.
Сброшенная с квадрокоптера мини-бомба попадает в миномётный расчёт. Светлая память ребятам…
Загнав по флангам в ров два БМП, предварительно разрывая склоны, исламисты создают из бронемашин два моста. Остальная техника и пехота форсируют ров прямо по ним.
Закончились гранаты к подствольнику, обожжена ладонь о его раскалённый ствол. Неужели и мне, как Жене, пересадят кожу с ноги, и придётся брить руку?
Стреляя в пехоту по навесной траектории, я редко выглядывал из-за бруствера. Теперь пришлось отсоединить гранатомёт, и лезть к ребятам.
Драпать по открытой местности под пулемётно-автоматным огнём бессмысленно. Сдаваться в плен – тем более.