— Кто знает?.. Виола красива, умна, обаятельна, отличная хозяйка…
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Вдруг ты встретишь некую красотку и захочешь… приударить за ней?
— Сейчас я «в отпуске» от всего этого, Марк. Я обжигался каждый раз, когда протягивал руку слишком близко к огню. Виола и я заключили соглашение, которое сделает нас обоих счастливыми. Не волнуйся. Пока что все складывается даже лучше, чем я мог предполагать…
Виола вернулась в спальню в поисках пропавшей сережки именно в тот момент, когда Марк спросил:
— А что, если ты влюбишься в нее?
— В Виолу? С чего ты взял?
— А вдруг она окажется той женщиной, какую тебе захочется поцеловать под своей омелой? Можешь ли ты побожиться, что такие мысли не приходили тебе в голову?
Виола не стала ждать ответа Грея. Она поспешила укрыться в кухне, где нашла себе занятия до самого конца приема. Слова Марка Харди занозой засели в ее мозгу. Насколько он проницателен, насколько хорошо тает друга? Есть ли у нее хоть малейшая надежда завоевать сердце Грея Джонсона?
Было уже почти три часа ночи, когда разъехались последние гости. По счастью, официанты все убрали и ушли сразу после заключительного приглашения в ночной буфет. Так что Виоле оставалось только вытряхнуть пепельницы и отнести хрустальные бокалы в кухню.
Она как раз раздумывала над судьбой оставшихся деликатесов, когда вошел Грей в рубашке, расстегнутой на груди, без галстука и со стаканом в руке. Такой домашний, такой доступный… Во рту у Виолы сразу пересохло.
— Как насчет краба под соусом — на завтрак? — хрипловато спросила она.
Грей насадил одинокую креветку на соломинку из своего стакана.
— Ненавижу краба под соусом в любое время дня… Так ли уж необходимо заниматься уборкой в вечернем платье?
Он подошел ближе, и Виола почувствовала, как у нее учащается дыхание. Ей пришлось напомнить себе, что контракт с Греем не предусматривает никаких удовольствий, особенно удовольствий, столь головокружительных и чувственных.
У нее дрожали руки, когда она отправляла остатки соуса в мусорное ведро.
— Все остальное прекрасно сохранится в холодильнике. Но, честно говоря, не так уж и много осталось.
— Вы были просто великолепны сегодня, Виола. Это лучший прием из всех, которые я когда-нибудь устраивал. Все так и говорили в один голос.
— Даже Марк?
— Забудьте о Марке. Он законченный болтун, — грубовато бросил Грей.
— А он сказал, что вы его лучший друг, — мягко возразила Виола. Грей кивнул.
— Но это не значит, что вы должны верить всему, что Марк скажет.
Виола подтянула к себе стул и села.
— Я нашла его довольно… обаятельным.
— Каким может быть, например, крокодил.
Виола расхохоталась.
— Перестаньте меня поддразнивать!
Грей тоже улыбнулся широкой, светлой улыбкой, сразу став будто на несколько лет моложе.
— Давайте больше не будем говорить о Марке. — Казалось, он был намерен избегать любых разговоров, которые, хотя бы случайно, могли заставить его поведать что-нибудь о себе, в том числе и о своей дружбе с Марком Харди.
Трудно не любоваться Греем, когда он в подобном настроении, подумала Виола. В одних носках, мягкой походкой бродил он по кухне, прикасаясь то к хрустальному графину, то к цветочной вазе.
— Я и не знал, что у меня есть столько красивых вещей, которые могут быть использованы на приеме, — проговорил он.
— У вас их и нет. То есть у вас есть много других вещей, но они не гармонировали с золотой рождественской елкой. Поэтому пришлось кое-что взять напрокат.
Он улыбнулся.
— Вы самая настоящая волшебница. Знаете об этом? — Грей уселся напротив нее и взял ее за руку. — Благодарю вас за чудесный праздник.
Виола почувствовала, как словно ток пробежал от ее пальцев до предплечья.
— Цель «Домашнего рая» — сделать так чтобы клиент был доволен.
Разумом она понимала, что следует отодвинуться, но ее инстинкт самосохранения как-то притупился. Словно загипнотизированная, Виола смотрела, как он большим пальцем медленно водит по ее ладони. Напряжение, которое искрами проскакивало между ними весь вечер, сейчас словно бы сконцентрировалось.
Неожиданно на его лице появилось лукавое выражение. Он извлек из кармана брюк измятую веточку омелы.
— Надеюсь, этого бедного маленького растеньица достаточно для одного поцелуя, — прошептал Грей и, держа ветку над ее головой, притянул девушку к себе.
Прежде чем Виола успела остановить его, он наклонился и поцеловал ее.
Ошеломленная, она замерла на месте, все ее чувства пришли в смятение: кровь бросилась в лицо, жаркий румянец залил щеки, губы покалывало, сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Если изломанная веточка омелы могла вызвать такой хаос в ее душе, что было бы, окажись рядом целый куст этого вечнозеленого растения с белыми цветами?