— Неужели? Ты узнал об этом?
— Догадался, — сказал Дэвид, опуская детали. Эта первая работа привела его к тому, чем он занимается теперь. В то время он ухватился за возможность предложить редактору секретную информацию о складе — если он даст Дэвиду шанс попробовать себя как писателя. Карл посмеялся, но принял семнадцатилетнего Дэвида.
И до сих пор держит его. После истории со складом он сделал себе имя на сенсационных разоблачениях. Оно окажется под угрозой, если вместо работы его мысли будет занимать девушка. Дэвид посмотрел на небо. Судя по положению солнца, скоро пять часов.
Пора принять решение. Написать репортаж о Мэтти или сделаться безработным.
— Так чем же ты занимаешься сейчас? — Она улыбнулась. — Наверное, ты не сделал карьеру из разоблачения наркоторговцев.
Мэтти почти угадала.
— Я пишу стихи, помнишь?
— Этим не заработаешь на жизнь.
— Великим удается.
Дэвид взял ее за руку. Сердце у него болезненно сжалось.
К счастью, Мэтти улыбнулась и игриво сжала его ладонь.
— Как ты можешь знать, что ты великий?
— Инстинктивно. Так же, как ты чувствуешь, забьешь гол или нет.
— Это скорее удача, — рассмеялась Мэтти.
Дэвид смотрел на ее оживленное лицо. В отличие от него Мэтти живет полной жизнью; она не сгибается под ударами и решительно отвечает на них. Впервые он встретил такую замечательную женщину.
— И сейчас ты чувствуешь, что тебе повезло? — спросил Дэвид, остановившись.
— Ты собираешься удариться в поэзию?
— Нет. Вовсе нет. — Он снова нарушил собственные правила и поцеловал ее.
Мэтти таяла в его объятиях, нежная, теплая и невероятно желанная. Дэвид встречался со многими женщинами, но ни одна из них не была такой, как Мэтти Грант. Им всем не хватало чего-то; они были похожи на него — циничные, уставшие от жизни.
— Если так будет продолжаться, мы никогда не доберемся до особняка, — сказала Мэтти.
— Вот это мысль! — воскликнул Дэвид. Убежать. — В конце концов, ребята из бейсбольной команды поддержат тебя. Мне понравилась их идея передать лиге средства от продажи автографов.
— Это поможет. Но для существования лиги мне все равно нужны пятьдесят тысяч, поэтому я возвращусь и доведу дело до конца.
Дэвид отвел с ее лица прядь волос.
— Неужели ты настоящая, Мэтти?
— Надеюсь. — Она улыбнулась.
— Я серьезно. Мне не приходилось встречать таких людей, как ты.
— Во мне нет ничего особенного. Я просто тренер, который пытается возродить лигу.
— Вот-вот.
Мэтти пожала плечами и недоуменно взглянула на него.
— Я — «обыкновенная девушка», ты не забыл?
— Не для меня. — Он подбросил бейсбольный мяч, и Мэтти быстро схватила его.
— Не спеши. Идти нам далеко, почему бы не поговорить?
— Поверь, ты не захочешь слушать мою длинную печальную историю.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что это избитая тема. К тому же я уже взрослый, чертовски красивый, — Дэвид ухмыльнулся, надеясь шуткой перевести разговор на другую тему, — и больше не виню своих родителей в том, что у меня плохие привычки.
Мэтти протянула ему мяч.
— Прекрасно.
— Больше не будет вопросов? — Ему следует радоваться, если она оставит его в покое, но почему-то Дэвиду не хотелось этого.
— Знаешь, до восемнадцати лет я жила жизнью, которую ненавидела, и не люблю говорить о ней.
— И мы не узнаем друг друга лучше?
Произнеся эти слова, Дэвид встретился взглядом с Мэтти и понял, что сможет прожить и без работы, но не с чувством вины, что он причинил ей боль. Сегодня вечером он поговорит с Карлом о том, чтобы заменить историю о Мэтти какой-нибудь другой, и расскажет ей правду. Облегчит душу и будет надеяться, что Мэтти позволит ему начать все сначала.
Потому что она перестала быть темой его репортажа, превратившись в женщину, которую он полюбил.
Мэтти помолчала, прежде чем ответить.
— Да, наверное, так.
— И ты получишь деньги и сохранишь свое сердце?
Мэтти натянуто улыбнулась.
— Такой у меня план. А ты охотился за деньгами?
— Нет. Меня интересовало кое-что другое. — Дэвиду хотелось рассказать ей все, но Карл, не получив от него что-то взамен, может сам написать репортаж, от которого пострадает Мэтти. — Окажи мне доверие, подожди еще несколько часов, и я расскажу тебе все.
— Оказать доверие? Дэвид, мы знакомы всего неделю.
— Мэтти, я не рассказал тебе о своей работе или о том, где я вырос, но за эту неделю ты должна была узнать меня лучше, чем кто-либо другой. До встречи с тобой я воображал себя человеком, который жил, видел и познал все. Но я понял, что видел только половину, и, возможно, плохую. Я видел красивый фасад и думал, что люди скрывают что-то плохое, как сорняки за белым забором. Но сейчас… — он сжал ее руку, — я начал верить, что там нет сорняков и лужайки идеальны.