— Ты мне нравишься, Лейни. Я рад, что ты с нами.
Лейни судорожно сглотнула. Ого. Что она сейчас почувствовала? Неужели ее замерзшее сердце стало оттаивать?
Она попятилась и наткнулась на свой стол.
— Я тоже рада, что я с вами. То есть работаю. У меня куча дел. Ой! У меня так и не получилось взглянуть на снимки, что я сделала вчера.
Джек привалился к собственному столу, при этом джинсы обтянули его мускулистые бедра. Сложив руки на груди, он довольно долго наблюдал за ней.
— Я перешлю их тебе по почте в понедельник утром. А почему бы нам не закончить на сегодня? Ведь уже вечер пятницы. Уверен, у тебя есть какие-то планы, да и у меня тоже.
Лейни попыталась скрыть отчаяние, когда посмотрела на часы. Только четверть пятого. Пока еще рано ехать домой. Ей стало жутко при мысли, что ее ожидает восемь часов пустоты.
— Я не прочь поработать, — сказала она.
— Да ладно тебе, иди. — Джек махнул рукой в сторону двери и вдруг выпрямился. — Кажется, приехала моя знакомая. Ну вот, мы оба можем приступить к вечерним развлечениям.
Дверь распахнулась, и в офис вошла сногсшибательная женщина с блестящими каштановыми волосами до пояса и узкими — Лейни в жизни не видела таких — бедрами. У нее были необычные глаза цвета миндаля, ослепительная улыбка и скулы, за которые любая модель отдала бы душу — или хотя бы наимоднейшую сумочку от известного дизайнера. Мерцающее красное платье плотно облегало ее и подчеркивало все изгибы тела.
Короче, она была ожившим кошмаром любой женщины.
— Джек, дорогой. Ты еще не готов? — Она надула губки, с недовольным видом оглядывая его джинсы и тенниску.
— Мы едем в Майами. — Джек обнял женщину за узенькие и в то же время идеально гладкие и загорелые плечи.
Ну естественно. В пятницу вечером все население южного побережья расползается по клубам.
Лейни затолкала внутрь завистливого зверя, который так и норовил вылезти из ее рта, как та тварь в «Чужих». Она знала, что такие женщины, как эта, действительно существуют на свете — а как иначе без них модные дизайнеры смогли бы удержаться на плаву? — но никогда прежде не видела их вживую.
Только что она прекрасно себя чувствовала от того, что снова влезла в «тощий» десятый размер.
А теперь уже не чувствует.
Она откинула с лица свои волосы — тусклые, жидкие и мышиного цвета, если сравнивать с волосами незнакомки — и поспешно спрятала руки за спину, сообразив, что у нее ногти в жутком состоянии. А пятки! После переезда во Флориду она перестала носить дома обувь, и кожа на пятках стала напоминать фанеру.
Лейни трудно было допустить, что у женщины, которая сейчас обнимала Джека за талию, когда-либо бывали волдыри на пальцах ног или заусенцы на пальцах рук, что ей когда-либо приходилось бороться с сухими, треснувшими пятками. Ее кожа никогда бы не посмела в той или иной форме взбунтоваться против хозяйки.
Выдавив из себя неуверенную улыбку, Лейни прошла к двери мимо идеальной пары. Она будет вызывать в памяти эту картину каждый раз, когда подумает, что поддразнивание Джека несет в себе нечто большее, чем жалость к ней.
А это именно жалость. И ничто иное.
Глава 21
— Никогда не догадаешься, что она сделала. Ну давай. Попробуй отгадать.
Джек рассеянно потер правое ухо, которое саднило после получаса выслушиваний жалоб единокровной сестры Эми.
— Поцарапала тебя? Дернула за волосы? Выхватила нож?
По салону разнесся вздох Эми.
— Нет. Так сделала бы мама Лизы, а не моя.
Его отец, Джей-Ди-младший, имел семь детей, причем от разных женщин. На трех из них он был женат, на четырех — нет.
Джек с нетерпением ждал появления номера восьмого. Он на сто процентов был уверен, что номер восемь обязательно будет. Его дорогому папочке в прошлом году исполнилось шестьдесят пять, и Джек прикинул, что тот будет палить из своей «пушки» как минимум еще лет десять. А может, и все двадцать.
Черт. Ведь это означает, что могут появиться номера восемь, девять, десять и даже одиннадцать. Зная папочку, нетрудно предположить, что ему захочется дострелять до дюжины.
Именно поэтому родители Джека Данфорта-второго основали фонд, с помощью которого перепрыгнули через поколение. Они умерли десять лет назад, но еще задолго до своей смерти разглядели дорожку, по которой пошел их ребенок, и сделали все, чтобы накопленное ими состояние не было разодрано на куски и роздано в качестве пособия по безработице всем женщинам, попавшим в сети их сыночка.
Джек уже не сердился на своего отца. Джей-Ди был просто… Джей-Ди.
Лживым, гулящим, ленивым, никчемным бездельником, который изредка спал с хорошими женщинами, а потом разбивал им жизнь, бросая их и уходя прочь. Иногда он спал со склочными бабами и тоже разбивал им жизнь, бросая их и уходя прочь.
Мать Джека относилась к первой категории. А мать его единокровного брата к этой категории не относилась. Не относились к ней и матери Дункана, Лизы и Трента.
Матери же Эми и Ким были не так ух плохи. Во всяком случае, так считал Джек, хотя сегодня вечером отношение Эми к родительнице было предвзятым.
Иногда Джеку начинало казаться, что его жизнь скорее похожа на сериалы «Даллас» или «Династия», чем на «Лунный свет». Однако надо отдать должное Дункану и Лейни. Они изо всех сил стараются процитировать хоть одну шутку за день из этого сериала.
— Ладно. Сдаюсь. Что она сделала?
Мать Эми не одобрила сегодняшний наряд дочери, и Эми обиделась на форму, в которой та выразила свое неудовольствие.
— Она попыталась наложить на меня проклятие какой-то старой китаянки. Сказала, что хорошая дочь должна слушаться свою мать.
— Разве твоя мама не вьетнамка? — уточнил Джек.
— И что из этого? Ты же понимаешь, что я имею в виду. Она использует весь этот вздор «страны отцов» каждый раз, когда хочет заставить меня поступить по-своему. А я не буду. Я американка. Я никогда не была во Вьетнаме. Она что, хочет, чтобы я одевалась, как для выхода на рисовое поле? Я видела фильмы. Эта одежда уродлива. Откуда они ее берут? Из мешков шьют?
Джек подавил смех. Только поощрять Эми в ее возмущении нельзя — это было бы ошибкой.
— А ты спрашивала у мамы, что у нее на уме? Вряд ли она рассчитывает, что ты наденешь нечто в этом роде.
Между прочим, Джек не встречал женщин, умевших одеваться красивее, чем Мей. Вероятно, она просто хотела, чтобы ее дочь, похожая на мать как две капли воды, не носила платья, которые давали всем понять, что девушка предпочитает бразильскую, а не традиционную эпиляцию зоны бикини.
— Нет. Я ушла как раз в тот момент, когда она накладывала на меня какое-то заклинание. Наверное, все кончится тем, что у меня в ванне будут плавать лягушки или появится что-нибудь в этом роде.
Джек хмыкнул и повернул зеркало заднего вида так, чтобы заходящее солнце не слепило глаза. До Майами, где у Джека была назначена встреча с подрядчиками, чтобы обсудить переоборудование принадлежавшего ему многоквартирного дома в отель. Он знал, что Эми нравится Майами с его праздными обитателями и вечеринками до утра, поэтому и пригласил ее с собой на выходные.
Сколько бы он ни ворчал на своих единокровных братьев и сестер, он все равно любил их. Ну, кроме Джексона. Джексон сделал так, что полюбить его было трудно. И все же они были семьей. Сумасшедшей, расшатанной, такой, как показано в фильме «Оптом дешевле», но все же семьей.
— Так что за проблемы с твоей новой сотрудницей? — спросила Эми, ворвавшись в его размышления о Джей-Ди и его разношерстном потомстве.
— С Лейни? С ней никаких проблем нет. А почему ты спрашиваешь? — Джек бросил быстрый взгляд на сестру и опять сосредоточил свое внимание на дороге.
Эми была настолько эгоистична, что не замечала никого, кроме себя. Поэтому Джека удивило, что она не забыла о коротком пребывании Лейни в ее мире.
— Она нравится Дункану. Он говорит, что и тебе тоже. Говорит, что чувствует, как между вами происходит химическая реакция.