— Вижу-вижу, — послышался бархатный баритон кузена. Эта реплика прозвучала у него вроде бы нежно и в то же время властно.
— Боже, какая я дура, — прошептала миссис Уайлд.
— Ты? Нет, ты не дура, а просто маленькая козочка. Иди ко мне.
Ее бормотание внезапно прекратилось. Наступила тишина. Найджел затаился ни жив ни мертв.
— Ты меня любишь? — послышался шепот.
— Врать не стану. Чего нет, того нет. Но зато ты очень, очень меня привлекаешь. Тебя это устраивает?
— А Розамунду ты любишь?
— О, Марджори, ради бога!
— Я тебя ненавижу, — быстро проговорила она. — Я, кажется, могла бы… могла бы…
— Марджори, успокойся и не устраивай сцен. Ну что ты в самом деле… да перестань же ты брыкаться!..
До Найджела донесся резкий хлопок, происхождение которого сомнений не вызывало. Затем послышались торопливые шаги, шорох открываемой и закрываемой двери.
— Чертовщина какая-то, — задумчиво произнес Чарльз.
Найджел представил, как он потирает покрасневшую щеку ладонью. Минутой позже Чарльз через ту же дальнюю дверь тоже покинул салон. Когда эта дверь открывалась, Найджел услышал в холле голоса.
Прозвучал гонг, созывающий гостей на ужин. Найджел перешел из охотничьего зала в салон.
Внезапно свет в салоне погас, а секунду спустя Найджел услышал, как кто-то открыл дальнюю дверь и затем тихо за собой закрыл.
Найджел застыл на месте. Он напряженно соображал в этой неожиданно наступившей темноте. Что же это получается? Значит, Марджори Уайлд и Ренкин вошли в салон. Разумеется, пока они там находились, в салон никто незамеченным войти не мог. Выходит, этот некто, который сейчас погасил свет и тоже вышел в холл, пришел сюда раньше и скрывался за L-образным альковом. Он видел, как Найджел проследовал в охотничий зал, и так же, как и Найджел, невольно оказался свидетелем сцены, разыгравшейся между миссис Уайлд и Чарльзом.
Глаза Найджела уже привыкли к темноте. Он стремительно ринулся к двери и проник в холл. Внимания на него никто не обратил. Вся компания собралась вокруг Ренкина, который потчевал их одной из своих историй. Так сказать, перед ужином, на закуску. Под взрыв смеха Найджел присоединился к остальным.
— А, вот и он! — воскликнул сэр Хюберт. — Теперь все в сборе? Прошу к столу!
Глава III
«Вы убиты»
В субботу во Франтоке никто слишком рано не встает. Найджел спустился к завтраку в полдесятого и оказался за столом один.
Не успел он развернуть «Санди таймс», как позвали к телефону. На другом конце провода был его угрюмый шеф Джеймисон.
— Привет, Батгейт. Извини, что отрываю от шампанского. Ну как там тебе, среди сливок общества?
— Пока не жалуюсь.
— Хорошо, мой мальчик, а теперь послушай: кажется, хозяин дома, где ты гостишь, специалист по России? Или я ошибаюсь? Вроде бы так. Дело в том, что одному поляку, имя его пока неизвестно, здесь, в Сохо, перерезали горло, и вроде бы следы ведут к какой-то их тайной организации в Вест-Энде. У меня, конечно, есть возможности добыть информацию, но было бы совсем неплохо, если бы ты смог кое-что вытащить и из него. Ведь поляки и русские одного поля ягоды. Или поляки все-таки сами по себе? Впрочем, какая разница. Постарайся что-нибудь сделать. Да, чуть не забыл: доброе утро!
Найджел, улыбаясь, повесил трубку и постоял некоторое время в задумчивости. Неплохое начало уик-энда: кинжал, подслушанный разговор в гостиной, теперь вот поляк с перерезанным горлом. Все это забавляло, только вот очень не хотелось бы, чтобы старина Чарльз в этом спектакле исполнял роль первого любовника.
Найджел возвратился в гостиную, а десять минут спустя там появился хозяин и предложил прогуляться по окрестностям.
— Артур засел за доклад для Британской этнологической конференции, доктор Токарев каждое утро посвящает расширению своего словарного запаса и совершает еще какие-то интеллектуальные ритуалы, Анджела хлопочет по хозяйству. Что же до остальных, то они всегда встают так поздно, что я оставил всякую надежду строить в отношении их какие-то планы. Так что, если это не покажется вам скучным…
Найджел пылко заверил его, что ни о какой скуке и речи быть не может. Они вышли. Слабенькое зимнее солнце тщетно силилось согреть голые деревья и заиндевевшие лужайки Франтока. На душе у Найджела неожиданно стало легко и радостно. Его захлестнула волна доброжелательности ко всему сущему. Неприятные аспекты взаимоотношений Ренкина и миссис Уайлд, а может быть, и Розамунды Грант были отброшены прочь. Не желая того, он подслушал их разговор. Ну и что? Это надо просто забыть. Охваченный восторгом, Найджел повернулся к сэру Хюберту и несмело признался, как ему все здесь нравится.