– Надя, это же очень удачно, что живешь рядом! – тараторила Ольга. – Ты не могла бы отнести туда вот этот пакет? Понимаешь, у меня ужасный цейтнот, машина, как назло, сломалась, а в этом метро ездить я совершенно не привыкла… Всюду опаздываю, а у меня три важные встречи, на одну обязательно нужно успеть, вопрос жизни и смерти! Ты же все равно мимо идешь, так зайди в этот «Дукат», триста семнадцатый офис, и передай им. Скажешь, что от компании «Гамма», вот и все.
Надежда хотела сказать, что бизнес-центр «Дукат» ей вовсе не по пути, а совсем даже в другую сторону от метро, что у нее тяжеленная сумка и что она вовсе не собирается выполнять за Ольгу ее работу. У нее зарплата хорошая, так пусть она ее и отрабатывает. Тут в голове всплыла какая-то мысль, некое несоответствие, но тут же пропала. И пока Надежда собиралась с духом, чтобы отказать Ольге, та сунула ей в руки большой желтый, плотно набитый конверт и убежала. Только ее и видели. Вот мелькнуло модное в этом сезоне короткое прямое пальто – и скрылось в дверях подъехавшего поезда.
«Осторожно, двери закрываются!» – услышала Надежда механический голос.
И все. Поезд ушел, перрон опустел.
Надежда осознала себя стоящей у стены недалеко от эскалатора и хлопающей глазами, как полная дура. Мимо текла толпа из только что подъехавшего с другой стороны поезда.
– Черт знает что! – в сердцах произнесла Надежда.
В шуме и толчее никто ее не услышал. И хорошо, а то еще подумали бы, что тетя совсем сбрендила.
И вот что теперь делать? Следует признать, что Ольга опять ее переиграла. Обвела, можно сказать, вокруг пальца. И как это у нее получается? Это же надо уметь – устраиваться за счет других. Таких вот дур, как она, Надежда.
Настроение у Надежды Николаевны резко упало. Кому приятно чувствовать себя дурой?
Надежда повертела в руках конверт. Конверт как конверт, слева в углу штамп «Кинокомпания “Гамма”» и еще какие-то буквы, посредине от руки написано: «Бизнес-центр “Дукат”, офис 317». И все – ни фамилии, ни еще каких сведений. Впрочем, Надежде до этого не было никакого дела.
Мелькнула трусливая мысль выбросить пакет в ближайшую урну и идти по своим делам. Но Надежда знала, что этого не сделает. Воспитание не позволит. Все-таки в конверте может быть что-то важное, вон как набит.
И хотя здравый смысл подсказывал ей, что нет там ничего важного, в противном случае Ольга не доверила бы конверт постороннему, в общем-то, человеку, Надежда уже знала, что найдет этот дурацкий «Дукат» и передаст конверт. На это Ольга и рассчитывала.
Надежда обреченно вздохнула, поудобнее перехватила тяжелую сумку и побрела к эскалатору. Ладно, за глупость и неуместное слюнтяйство людей наказывают. Что ж, она сама виновата, в следующий раз не попадется.
На эскалаторе она осторожно заглянула в сумку. Банка не разбилась, варенье не вылилось, уже хорошо. А огромный кабачок она подарит соседке Антонине Васильевне, самой возиться неохота.
Ольга, конечно, обманула: офисный центр «Дукат» располагался хоть и недалеко от метро, однако попасть в него оказалось непросто – перед ним прокладывали трубы, и улица была перегорожена настоящим противотанковым рвом. Через этот ров были проложены деревянные мостки, чтобы жители домов и посетители центра могли перейти на другую сторону рва.
Как раз в это время озабоченная молодая мама пыталась вкатить на эти мостки большую коляску с двойней. Надежда, повесив свою тяжелую сумку на локоть, помогла ей вскарабкаться на мостки и сама преодолела препятствие. При этом она оступилась, сходя с мостков, и испачкала сапоги в глине.
«Ну вот, теперь заявлюсь в приличное место в таком жутком виде! – подумала она, с тоской оглядывая сапоги. – Ну да ладно, я там первый и последний раз… Ну почему все, что исходит от Ольги, обязательно оборачивается какими-нибудь мелкими неприятностями? И хорошо, если мелкими… Надо же, лет пять не виделись, и стоило встретиться, как она снова за свое…»
Надежда вспомнила, как в прошлый раз при встрече с родственниками Ольгина мать, тетя Лиза, рассказывала, что Ольга развелась с мужем. И то сказать, какой мужик такой характер выдержит? Вечно она всем недовольна, вечно всех осуждает, на мужа кричала постоянно. Хотя ей самой зять нравился – спокойный такой, вежливый…
Ольга пришла позже, но, видно, услышала слова матери и так на нее посмотрела, что бедная тетя Лиза испугалась, побледнела, на глазах выступили слезы. Боялась она Ольгу, вот что…
Хотя нет, это было гораздо раньше, а пять лет назад родственники встречались, когда тетю Лизу хоронили. Тогда они с Ольгой и словом не перекинулись, не до того было.