Валерий Рощин
ИГРА В ВЕЧНОСТЬ
Пятидесятилетний мужчина в темных очках и с белой тростью с медленной неуверенностью двигался вдоль бетонного парапета набережной. Поведение его почти ничем не отличалось от поведения людей, напрочь лишенных зрения: лицо под непроницаемой маской ушедшего в себя человека, настороженность, готовность к встрече с любой неожиданностью, опасливые короткие шажки. И легкое постукивание по асфальту тонкой белой тросточки.
Заслышав этот негромкий, но беспокойный стук, девушка оттолкнулась ладошками от нагретого солнцем ограждения, выпрямилась; слегка прищурив выразительные глаза, взглянула на незрячего; сочувственно вздохнула. Теплые мысли, колыхавшие ее сознание в такт беспорядочному танцу ярких бликов на водной ряби, куда-то исчезли — уступили место жалости, состраданию…
«Вот ведь какое несчастье бывает с людьми, — подумала она. — А я маюсь со своими проблемками. Сессия, зачеты, хвосты… Ленька стал редко звонить. Подумаешь! Дурочка. Разве над этим стоит переживать?!»
Мужчина почти поравнялся с нею. Трость шарила по серому асфальту и делала легкие клевки, помогая хозяину выбирать дорогу…
Девушка невольно отвела взгляд в сторону, точно боясь, что ее уличат в любопытстве. И внезапно насторожилась: монотонное постукивание трости сменилось беспорядочным дребезгом. Резко повернувшись, увидела падавшего мужчину — наткнувшись на бордюр, тот выронил трость и, беспомощно выставив вперед руки, заваливался на тротуар.
— Ой!.. Я сейчас вам помогу! — кинулась она к нему. — Ничего… Ничего страшного, тут просто ступенька. Вы не ушиблись?
— Нет… Кажется. Спасибо вам, — кряхтел тот, поднимаясь на ноги.
Держа его за локоть, словно боясь следующего падения, девушка подобрала трость, вложила в бледную мужскую ладонь.
— Спасибо, милая. На Князевский… На Князевский взвоз я выйду здесь? — робко спросил инвалид.
— На Князевский?.. — задумалась она ни миг. — Ну, в общем-то, можно, если подняться по лестницам до верхнего яруса, потом повернуть в арку…
В замешательстве оглянувшись, девушка посмотрела на крутые ступени длинной лестницы, видневшейся в полусотне метров и, вдруг решительно произнесла:
— А знаете что, пойдемте вместе — я провожу вас. Мне все равно в ту сторону.
Прощальные лучи медно-красного солнца нежно скользнули по широкой реке. Пожилая публика покидала набережную; освободившиеся места на многочисленных лавочках, стоявших под густыми каштанами, быстро занимала молодежь. А странная парочка — юная девушка со слепым инвалидом, медленно преодолев последний лестничный марш, повернула влево и скрылась в проеме арки ближайшего дома.
Июльские сумерки южного города были коротки, и когда впереди замаячил Князевский взвоз — цель неторопливого похода, утопающие в зелени кварталы погрузились в вечернюю тьму.
— Ну, вот мы пришли, — радостно доложила молодая особа.
— Тут где-то по правой сторонке двухэтажный домик имеется. Краснокирпичный, — не поворачивая головы, молвил мужчина. — Номер у него… Запамятовал. Друг мой там проживает. Такой же незрячий.
— Сейчас найдем, — с готовностью молвила проводница. — А вот, наверное, и он. Темновато тут… Фонари не горят. Номер одиннадцать, верно?
Слепой обрадовано закивал, перекладывая трость под мышку:
— Верно-верно, одиннадцатый. А фонари… Для меня они давно не горят. Все в один день погасли, проклятые! Очень вам благодарен. И последняя просьба: не сочтите за труд — нажмите на кнопочку звонка. Квартира у него третья — это я точно помню.
Пока случайная знакомка с милым усердием давила на кнопку, силясь рассмотреть в темноте написанную на табличке фамилию, мужчина с беззвучной ловкостью отсоединил от трости ручку. Ручка оказалась прикрепленной к трости длинной стальной струной. В миг с лица исчезли темные очки, а в следующую секунду тугая беспощадная петля намертво обвилась вокруг нежной женской шеи.
Обездвиженная ужасом, жертва почти не сопротивлялась и через пару минут затихла…
«…Установить с определенной точностью, когда именно была изнасилована студентка третьего курса университета — до наступления смерти от удушения или после, судебной медицинской экспертизе, к сожалению не удалось…»
Отложив газету, Литератор — мужчина с тонкими черными усиками, сделал добрый глоток виски и улыбнулся.
— Молодцом. Ставлю вам зачет! Хорошо сработали — чисто, — сказал он, обнажая ряд здоровых белых зубов.
Визави довольно прищурился и ловко выпустил вверх колечко табачного дыма…
Двое мужчин приблизительно одного возраста сидели за приземистым столом, напротив друг друга. На столе лежала та самая белая трость, а в руках бывшего слепого поблескивали уже отыгравшие свою роль темные очки.
— Итак, я задал нашей ИГРЕ успешный старт, — с легкой, небрежной улыбкой заявил «незрячий». — Теперь, черед того, кому принадлежит идея. Не так ли?
— Все верно. Все верно… Никогда не думал, что этот замысел воплотиться в жизнь.
— Ваша книга «Игра в вечность», сама ее идея — превосходны, гениальны…
— Да уж!.. — нервно перебил усатый. По лицу с правильными чертами пробежала тень. — Вы ознакомились с отзывами?
— Дружи-ище, вы меня удивля-яете!.. — с расслабленной вальяжностью протянул собеседник, подаваясь вперед и наполняя бокалы золотистым алкоголем. — Разумеется, ознакомился. Я не первый год читаю критику вашего творчества и ничего, признаться, нового в словесах о последней книге не обнаружил. Беда… Беда с этим новым поколением декадентов! Прочитал десяток томов классики, написал пяток лубочных стишков или рассказиков ни о чем, но с перлами и варваризмами через строчку; потусовался на форумах в сети и… на тебе — готовый Петя Анненков или Виссарион Григорьевич!