Услышав имена мэтров, Литератор усмехнулся, но промолчал.
— …Лишь настоящие профессионалы от критики владеют искусством отключения собственных вкусов, — напористо развивал инвективу «слепец», — отключения во имя истинной ОЦЕНКИ! Оценки с точки зрения глубины сюжета, композиции, архитектоники, стиля, кулёр локаля и… прочих литературных канонов. Но кто их сегодня знает-то, эти каноны? — безнадежно махнул он рукой. — Нет таких, и в ближайшее время не прибудет, ибо издатель считает бабки и штампует мега-тиражи суррогата. Так что всех, ныне критикующих ваше творчество, смело делите по известной формуле на три конгруэнтные группы. Первая треть всегда отзовется восторженно ввиду полного соответствия вкусов. Вторая непременно забьется в истерике злобствующих конкурентов, оттого что завидует вашей фантазии — им бы такое и в голову не пришло. И, наконец, последние… Эти возьмутся бурчать, с вежливым возмущением вспоминать о морали, о божьих заповедях — им никогда не угодишь! Потому и зовутся снобами. Так что все в порядке, любезный — поздравляю со скромным рождением очередного шедевра. Дворняги тявкают, а «Бентли» рулит!..
Литератор дважды кивнул. Возразить было нечем, да и не хотелось. Давний приятель умел убедить, успокоить, дать положительный заряд. И в последний раз глотнув из бокала, Автор ИГРЫ шумно выдохнул:
— Ну что ж, я готов.
— А уж я и подавно, — таинственно улыбнулся вчерашний «слепец», покосившись на сложенный вчетверо листок, прижатый к столу массивной мельхиоровой пепельницей. — Угадывайте! У вас ровно три попытки.
Мужчина поморщил нос, отчего аккуратно подстриженные усики на секунду съехали вбок; встал с кресла; задумчиво прошелся по просторному залу… Постояв в нерешительности, первым делом направился к стене, сплошь увешанной холодным оружием. Потоптавшись у завидной коллекции, резко простер вперед руку и снял с кронштейна кривой турецкий ятаган. Качнув им в воздухе, вопросительно посмотрел на партнера по ИГРЕ.
— Не-ет, — помотал тот головой. — Холодно. Очень холодно. И вообще, так сказать, не из той оперы.
Ятаган занял прежнее место, а Литератор двинулся дальше. Проходя мимо письменного стола с раскрытым ноутбуком и ворохом книг, задержался. Взгляд зацепился за овальный кусок черного металла, видневшегося из-под левой тумбы.
— Это? — радостно поднял он двухкилограммовую гантель.
— Опять мимо. И столь же холодно.
— Черт!.. — тихо выругался неудачливый игрок.
Большую залу визуально делил надвое современный стеклянный стеллаж, сооруженный перпендикулярно стене. Он-то и стал следующим объектом пристального изучения. Точнее не сам стеллаж, а то, что находилось на его прозрачных полках…
Автор нашумевшего романа долго шарил взглядом по различным предметам, пока, наконец, рука его робко не потянулась к…
— Вот!! Именно! Именно это! — громко воскликнул другой участник ИГРЫ.
В неистовом порыве он вскочил с кресла и кинулся обнимать Литератора. Затем развернул искомый листок и, тыча пальцем в надпись, затараторил:
— Я был уверен! Я знал, что вы непременно угадаете!
А тот стоял с растерянной улыбкой на бледном лице и еле слышно бубнил:
— Ну, слава богу… Пронесло… А я уж приготовился к худшему.
— Все позади! Все страхи и сомнения позади! Я вычислил вашу белую трость со второй попытки; вы мой баллончик — с третьей, но сути это не меняет. Все замечательно!
— Однако, это означает… Значит, я должен буду применить содержимое баллона после того как…
— Ну, если вам неприятно, так сказать, близко общаться с обугленным трупом, тогда… — захохотал приятель, — тогда поджарьте ее после общения. Подобные тонкости Правилами ИГРЫ не оговариваются. Верно, уважаемый Автор?..
Все шло как по маслу. Поздним вечером будущую жертву Литератор случайно подцепил на оживленном проспекте. Стройная светловолосая девушка, чуть покачиваясь, вышла из респектабельного казино. Вероятно, она поругалась с дружком, или в одиночестве просадила за игровым столом кучу денег — настроение девицы было подавленным. Однако это Автора не волновало — сознание занимала ИГРА, ее Правила и способы достижения положительного результата.
Приподняв ножку, девушка колдовала с ремешком черной замшевой туфельки, и сия заминка показалась удобным поводом для знакомства.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — учтиво спросил он, остановившись рядом.
— Что-то с застежкой, — виновато улыбнулась она.
— Вы позволите?
— Если вам не трудно…
Осторожно прикасаясь к лодыжке, мужчина с тонкими усиками осмотрел крохотный замочек. Застежка и впрямь не поддавалась — болтавшийся ремешок никак не желал к ней крепиться. Да он особо и не старался — в сознании маячили иные планы.
— Не получается, — с сожалением посмотрел он снизу вверх, не торопясь расстаться с милой ножкой. — Надо бы осмотреть повнимательней, но здесь как-то неудобно…
Вокруг и в самом деле сновали запоздавшие прохожие, по улицам проносились авто — в городе не затихла ночная жизнь.
— А знаете, тут недалеко есть спокойный скверик, — сказала она, с трудом удерживая равновесие. — Если у вас найдется несколько минут…
— Конечно, о чем речь? — с готовностью распрямился Литератор и взял ее под руку.
По дороге до скверика она трижды едва не упала — ватные от алкоголя ноги подворачивались, плохо ощущая высокие каблуки. Девушка хваталась за кавалера и, прыская сдавленным смехом, прижималась головой к его плечу. Когда парочка погрузилась во тьму длинной аллеи, мужская рука уже основательно покоилась на женской талии. Кое-где в темноте сквера вспыхивали сигаретные огоньки, что не вязалось с расчетами. Но новая знакомая сама предложила выход.