Выбрать главу

— А Джон узнал?

— Ещё бы, и бросил её, будто и не знал вовсе!

— Негодяй.

— И не говори! А я ведь говорила! Не послушала меня Сара, не послушала… Вот она девочка моя, совсем умом тронулась после этого, замкнулась, и всё пыталась этому Джону отомстить, за то что ребёнка у неё отнял.

— А потом что?

— А потом беда с доченькой моей приключилась.

— Убила санитаров?

— Нет! Нет! Это не она! — закричала вдруг старушка, — Моя девочка не могла убить человека, не могла, слышишь?!

— Конечно-конечно, — заверил её Бенни, подвигая стакан воды.

— Вы поможете моей девочке? — с надеждой в глазах спросила Коул, успокаиваясь и потягивая воду из стакана.

— Я сделаю всё возможное, — пообещал офицер, и поторопился на выход.

— Здравствуй, Сара! — к концу второго дня расследования Бенни вошёл в камеру Коул в той же одежде, что и после беседы с её матерью.

Девушка забилась в угол, вся сжалась, и смотрела с диким испугом. «Как так можно запугать человека?» — поразился Бенни.

— Ты не узнаёшь меня? — полицейский вёл себя развязано и добродушно улыбаясь, приблизился к преступнице.

Сара смотрела на гостя с опаской, но своим обострившимся звериным чутьём не ощущала угрозы.

Бенни прекрасно чувствовал девушку, и продолжал играть роль:

— Я друг твоей матери. Мэри Коул, помнишь? Я часто приходил к вам в гости? Сара, разве ты не вспоминаешь меня? — деланно огорчился Бенни, и назвался именем настоящего знакомого Мэри Коул, про которого старушка сама рассказывала, и который уже как десять лет покинул Соединённые Штаты.

— Я помню вас, — тихо, одними губами прошептала девушка, становясь на четвереньки.

— Бедная Сара, что же с тобой стряслось? — Бенни присел рядом на корточки, — Я был сегодня у твоей мамы, она очень по тебе скучает, и очень тебя любит, она хочет, что бы ты вернулась.

Сара не ответила, и Бенни, не теряя надежды, продолжил:

— Я могу помочь тебе, но для этого ты должна кое-что для меня сделать. Поможешь мне? Услуга за услугу, идёт?

— Что вам нужно?

— Расскажи об Игре.

Глаза Сары вспыхнули, в них отчётливо угадывался страх и ужас, обуявший девушку, которая тот час свернулась в клубочек в своём холодном углу.

— Не бойся, я такой же, как ты.

— У меня ничего нет! Я не знаю, где Перчатки! Ничего не знаю! Нет! Я не хочу больше Играть! Не хочу! — заверещала Сара, так, что Бенни вдруг отскочил.

— Послушай, — он, устыдившись своей мимолетной трусости, схватил девушку за руки, и заставил посмотреть в свои глаза, — Я тоже играю, меня тоже заставили, расскажи всё, что тебе известно, пожалуйста. Помоги мне!

— Джон… — прошептала еле слышно девушка, теряя силы, — Джон Роккен…

— Сара! Сара! Что Джон? Что он? Эй! Не вздумай отключаться! Сара! Врача, скорее! — девушка забилась в припадке прямо на руках Бенни, брызжа на него белой пеной изо рта.

Тюремный врач прибежал вместе со своим ассистентом, но Сара к тому времени уже успокоилась. Они сделали девушке укол, уложили на нары.

— Обычный приступ эпилепсии, сейчас её жизни ничего не угрожает, — объявил врач офицеру, — надо было прижать ей язык, иначе она могла задохнуться.

— Я не врач, это ваша работа — спасать людей, — огрызнулся Бенни.

— А ваша работа — доводить людей до такого состояния, — парировал врач, и, подняв свой чемоданчик с красным крестом, удалился с ощущением победителя.

На следующее утро Сара скончалась в своей камере. Всё должно было выглядеть, как удушье вследствие приступа эпилепсии, но тот самый дерзкий врач готов был поставить сотню долларов на то, что это было чистой воды убийство с глупой и несуразной инсценировкой, которую он-то легко раскусил. Бенни и не сомневался в том, что девушку просто холоднокровно задушили, и он уже даже наметил подозреваемого.

Глава 8

США. Нью-Йорк.

Встреча Алексея Гордеева в дорогом ресторане, который за кругленькую сумму в этот день обслуживал только русского бизнесмена и его коллег, прошла более чем успешно. Он довольно дёшево выкупил несколько шахт по добыче природных месторождений, и был уже изрядно уставшим, когда возвращался в свой богатый номер отеля. «Дуэль» с коллегами шла почти весь день, прерываясь прогулками в развлекательные залы для игры в бильярд, и обедом. Но красноречие Гордеева победило, и он, как обычно, добился своего.

Огорчение принесло ему увиденное на дисплее смартфона, а вернее пятнадцать пропущенных от дочери и десяток от жены Наташи. Выругавшись, он вспомнил о пропущенных соревнованиях Даши, и о своём обещании, и на душе стало гадко. Ведь он мужчина, более, он — глава семьи, он пообещал, дал своё слово, что будет на соревнованиях, и подвёл свою семью. Может и права жена, и он вправду, плохой отец? Можно ли считать такую мелочь предательством? А мелочь ли? Похоже, для дочки это были важные соревнования, а разве Даша не важна для него?