— Джери Барринтон!
— Я! — преступник спрыгнул с нар на бетонный пол, вытянувшись перед вошедшим в камеру охранником.
— На выход!
— Опять допрос, — пробурчал Джери.
— Нет, с вещичками на выход.
— Что?
— С тебя сняты все обвинения, можешь проваливать отсюда.
— Как так? Это какая-то ошибка.
— Если не хочешь, то можешь оставаться здесь.
— Нет-нет-нет, уже иду, — ошеломлённый уже успевший попрощаться с белым светом Джери принялся спешно выбираться из камеры.
— Похоже, теперь ты кому-то серьёзно задолжал, — заметил охранник, шествуя по тёмному коридору впереди.
— Кому же?
— Твоему ангелу-хранителю, который вытащил отсюда твою преступную задницу, похоже, он — большая шишка, раз сумел замять такое нашумевшее дело.
— Сам в шоке.
Под злобным и пристальным взглядом следователя Джери покинул место своего заключения. Он сразу же поймал такси, и пока никто из полицейских не передумал, поспешил уехать, направившись в больницу к Роберту.
Сергей Глинов без труда вошёл в больницу, показав лишь удостоверение охраннику. Полицейские, дежурившие возле палаты преступника, уже ушли, так как обвинения с Роберта Колина были сняты благодаря стараниям Алексея Гордеева, и остались только их стулья возле двери. Начальник охраны русского бизнесмена осторожно вошёл в палату, стараясь не шуршать пакетом. На одинокой койке посреди комнаты мирно спал боксёр. Рядом с его кроватью стояла капельница и тумбочка, на которую Сергей и поставил свой пакет, а рядом бросил записку. Так же тихо Глинов удалился, так и не выдав своего присутствия.
Синди Ли и Бадди возвращались домой в траурном молчании. Парень был обижен на то, что девушка его не слушает и не желает слушать, но, тем не менее, как истинный джентльмен и друг он нёс её вещи, зная о ранении. Синди уже не раз с дрожью вспоминала ту ночь, когда в неё стреляли, и ранили в плечо. Она бежала всё время, теряя сознание, находясь в полу бредовом состоянии, но она справилась, она была сильной, и сумела добежать до госпиталя родного города. После того, как рану обработали и перевязали, был серьёзный разговор с Бадди, который снова настаивал на прекращении этой глупой и опасной Игры. Они так ни на чём и не сошлись, и пока что дулись друг на друга и не разговаривали. Синди открыла дверь своего дома ключом, и вошла. Обоих мам дома не было, и девушка сразу поднялась в свою комнату, где обнаружила записку на столе.
— Кажется, мне пора менять замок в комнату, — пробормотала Синди, раскрывая листок.
Бадди заглянул через плечо.
«Тебе ещё нужны Перчатки? Тогда я жду тебя сегодня в восемь часов вечера на заброшенном заводе на окраине Лас-Вегаса. Игра продолжается…»
В конце записки стоял адрес завода.
— И что это значит? — спросила Синди, перечитав записку.
— Это явно не тот человек, который подарил тебе Кроссовки, сама сравни почерки, — Бадди достал из кармана первую записку.
— Да, не он, тогда кто?
— Уильям Редуэй. На съёмке камеры наблюдения я видел, что после твоего ухода, Уильям забрал перчатки у Роберта и запер их в номере.
— Вот как.
— Я думаю, что это провокация, не стоит поддаваться.
— А что тогда делать? Придётся идти.
— Ты с ума сошла?! Ты же ранена, как ты будешь бороться с Уильямом, тем более у него пистолет.
— Придумай что-нибудь. Времени у нас в обрез.
— Здорово, братишка! — крикнул с порога Джери, заскочив в палату друга в белом халате.
— Что со мной стряслось? — щурясь от света, спросил Роб.
— Эта девчонка в тебя транквилизатором с наркотой выстрелила.
— Какая девчонка?
— Ты что, не помнишь?
— Помню только пили в баре, и грушу били, и Перчатки… Перчатки! Где они?!
— Эх, придётся многое рассказать, но Перчатки у Уильяма, и он теперь наш враг.
— С каких пор?
— С тех самых, как отобрал у тебя Перчатки, хорошо хоть с нас обвинения сняли.
— Какие обвинения, — встревожился Роб, и приподнялся на локтях, но тут же осел обратно, сильно кружилась голова.
— О! Это тебе тайные поклонницы шлют? — усмехнулся Джери, кивнув на пакет на тумбочке.
— Это разве не ты принёс?
— Я только зашёл.
— Не знаю, я проснулся минуту назад, ничего не помню.
Джери открыл пакет, там лежали апельсины, бананы и открытка с пожеланиями к выздоровлению. Затем под пакетом Барринтон заметил записку, и развернул её, бросив испытывающий взгляд на Роберта.