— Именно. Конечно, Предметы разрабатывались не для Игры.
— Так что это за технологии?
— Я не физик и даже не математик, откуда мне знать?
— Я тоже.
— Вот именно. Мы с тобой просто оружие, убийцы, наёмники, чистильщики.
— Тебе не противно так жить?
— А почему мне должно быть противно? Я выполняю свою работу, которая мне нравится, и приносит огромный доход, а если не я, то кто-то другой, менее гуманный займёт мой место. Такова жизнь, здесь каждому найдётся место и применение, даже таким, как мы. В этом мире никто не лишний, каждый является кусочком всемирного баланса.
— Ты слишком умён для простого убийцы, и довольно много знаешь о Игре, для чистильщика.
— Знал бы ты, через что я прошёл, что бы добиться такого доверия со стороны Игроков. Да и к тому же, если я всё разболтаю, как тебе, например, кто мне поверит? Хотя я вряд ли успею разболтать что-нибудь. Меня убьют уже тогда, когда первые мысли об этом появятся. Да и к тому же, меня всё устраивает, и я не хочу ничего менять.
— Почему хотят убить меня?
— Игрокам ты не нужен, это был приказ Алексея Гордеева.
— Но ты же не работаешь на него.
— Пока он не разорился окончательно, он заплатит мне кругленькую сумму, за твоё убийство.
Глаза Глинова сверкнули огнём.
— Так и есть, ты продажная тварь!
— Ну, зря ты так, хорошо же общались, — Орно поднялся, и, не спуская пистолета со своего собеседника, направился к пикапу. Вернулся он с канистрой и лопатой.
— Копай, дружок!
— Закопаешь меня? А машину куда?
— Не волнуйся за меня, копай.
Кряхтя и ругаясь матом по-русски, Сергей взял в руки лопату, и воткнул её в землю.
Воспоминания нахлынули сами собой. Пред глазами восстал монолитный сосновый лес, густые кустарники, рыхлый чернозём, русская природа такая родная и прекрасная. Куда там этой пустыне до неё. Глинову стало тошно от того, что он умрёт не на своей родной земле, а здесь, в чужом мире.
Это было в России, вдали от грязного мегаполиса, от людей, огромная дача Гордеева красовалась рядом с лесом. Девственные, густые, чистые леса, где не ступала нога человека, всегда привлекала и Глинова и Гордеева. Всегда, когда удавалось оторвать трудолюбивого бизнесмена от работы, они выезжали на эту дачу, парились в бане, охотились, отдыхали в шикарном коттедже, построенном из брёвен. В тот день, на дачу Алексей привёз и свою семью. Лопата глубоко вошла в мягкую рыхлую почву. Сергей надавил ногой, и с лёгкостью крепкого человека, перевернул ком земли, и разбил его несколькими ударами. Перед ним уже простирались рыхлые грядки, которые он уже мечтал засадить. Приятно пахло шашлыком, дым шёл со двора, он так и манил огородника-любителя присоединиться к хозяевам дома.
— Как погодка? — задорно поинтересовался Алексей, проходя в огород.
— Прекрасная, — Сергей снял соломенную шляпу, и утёр пот со лба рукавом.
— Держи, — Гордеев протянул другу большую кружку пива, и уселся на дорогую резную лавочку.
— Эх! — воскликнул Сергей, отхлебнув, и вытирая усы рукавом.
Он присоединился к другу, укрывшись от палящего солнца на скамейке, в беседке, которая была опутана плетущимися цветами.
— Вот не понимаю я тебя, Серёг, как можно любить копаться в земле? — завёл разговор Алексей, блаженно растягиваясь на лавочке.
— Люблю я это дело, люблю! Понимаешь, когда растение, посаженное тобой, всходит, то чувство, когда ты его создал, ты подарил ему жизнь. Это нельзя передать словами.
Наташа веселилась вместе с дочкой возле фонтанчика, рядом с которым в небольшом пруду плавали рыбки. Даша увидела, что мужчины освободились, и весело смеясь, кинулась им навстречу.
— Дядь Серёж, дядь Серёж! — закричала она, запыхавшись, прыгнула на колени мужчине.
— Да солнышко?
— Там. Там! Рыбы такие! Вот такие! — широко развела руки Даша.
— Да что ты говоришь? — засмеялся Сергей, обнимая девочку.
— Лёша, там мясо не сгорит? — спросила жена.
— Точно, сью минуту, — Гордеев поднялся¸ и поспешил во двор.
— Дашенька, посмотри ещё на рыбок, — мама вытолкнула дочь из беседки.
Сергей сделал безразличный вид, что выглядело очень фальшиво.
— Серёж…
— А?
— Я соскучилась.
— Может не сейчас, а то… — слова Глинова пропали в пламенном поцелуе.
Наташа обвила его шею, и с новой силой впилась в губы. Сергей не сопротивлялся, он обхватил девушку за талию, прижал к себе.
Лопата глухо врезалась в твёрдую закаменевшую от жары, покрытую трещинами землю. Сломанная рука и рёбра отдались болью.