— Я плохой отец?! Да я только и работаю, что ради Даши, да ещё и…
— Ради себя ты работаешь, никого вокруг не замечаешь!
— А кто вам пятикомнатную квартиру оплачивает? Кто ребёнку за лучшую школу платит? Кто её самые лучшие костюмы для выступлений покупает? Я! Слышишь?!
— Да не деньги твои проклятые ей нужны, — уже спокойно, почувствовав грубость в голосе мужа, продолжила Наташа, — Ты ей нужен. Внимание твоё.
Алексей задумался. Он это давно понимал, но отказывался признавать. Стикер с напоминанием о Нью-Йорке завис над ровным огоньком свечи. Розовая бумажка, охваченная огнём, легла в пепельницу. «Хрен с ними, с договорами этими!» — решил Алексей.
— Наташ.
— Да, — с надеждой спросила жена, благоразумно дав время мужу принять решение.
— Скажи Даше, что я приеду.
— Спасибо, — сказала Наташа, повесив трубку.
Не сказать, что на душе у Алексея стало легче, но курить дальше не стал, в иных случаях, когда он нервничал, пачка сигарет улетала за пачкой. Подуман немного, Гордеев повеселел, «один — один» — подумал он, вызывая секретаршу.
— Любонька, — обратился он к смазливой девочке, с которой, к слову, никаких романов не крутил, он был человеком строгих правил, и если он на работе, значит должен работать, а не о девушках-секретаршах думать, но называл он молоденьких ласково, как дочерей, — Завтрашнюю встречу в Нью-Йорке отменяй.
— Как?! — опешила Люба, — Вы ведь готовили всё почти год.
— Попробуй перенести.
— Да вряд ли компаньоны согласятся, этот договор вам только выгоден, по большей части. Выходит, что они вам услугу оказывают, — рассудила секретарша, которой разрешалось позволять себе такие вольности.
Говоря о властолюбии Алексея, было бы ошибкой сказать, что он придерживается строгой монархии, не давая подчинённым и слова сказать, удерживая их чуть ли не в крепостном праве. Наоборот, он держал при себе только самых умных, дерзких, может даже наглых, подчинённых, таких, как она сам. Да, это в корне противоречит политике такого великого монарха, как Иван Грозный, который следовал совету: «если желаешь быть самодержавным монархом, не держи при себе людей, умнее тебя, иначе они будут давать тебе разумные советы, а соглашаясь с ними, ты будешь уже зависим». Гордеев уважал людей, которые не бояться высказать своё мнение, и презирал тех, кто перед ним пасует.
— Я понимаю, — убеждаясь в верности слов Любы, произнёс Алексей, — Но у моей дочери завтра важное выступление, а как вы знаете в жизни главное…
— … верно, выбирать приоритеты, — закончила любимую цитату своего начальника Люба.
— Именно.
— Но, хотите, могу я сходить с вашей дочерью, она вроде не против. В прошлый раз мы хорошо погуляли, когда вы уезжали на её день рождения.
В словах Любы не было укора, но тонкое подтрунивание было очевидно для такого психолога, как Алексей. На первый юбилей своей дочери Гордеев уезжал в Китай, и вместо себя отправил свою секретаршу с поздравлениями к дочери. Время они провели весело, но Даша так расстроилась, что отец не приехал, что не разговаривала с ним месяц. Пока он не совершил подвиг: возложив все дела на своих подчинённых, которые были профессионалами высшего класса, других он попросту не держал, и целую неделю, да-да, неделю, провёл с дочерью. Тогда их семья чуть не помирилась, Наташа уже думала вернуться к мужу домой, но, не сложилось. Гордеев вернулся к делам, как только отношения с женой и дочерью восстановились, и всё вернулось в обычный поток. Этот случай Алексей запомнил навсегда, как легко потерять родного человека за день, и с таким трудом вернуть.
— Нет, Любонька, со своей дочерью должен быть я, то есть отец, никто другой тем, в моей семье меня не заменит, а вы тут пока без меня с делами разберитесь.
«Прозрел. Надолго ли?» — усмехнувшись, подумала секретарша, но вслух сказала:
— Конечно, всё будет в лучшем виде.
— Я не сомневаюсь, — соврал Алексей.
— Желаете кофе?
— Да, пожалуй, даже два. Один без сахара и с молоком, второй с одной ложкой.
— Сергей Иванович пожалует? — догадалась сообразительная Люба, которая знала, что начальник охраны пьёт без сахара и строго с молоком.
— Да, вызови его.
— Да, вот как бы и не надо! — по-молодецки в кабинет заскочил Глинов, — Я сам к вам пришёл.
— Любонька, оставьте нас, — попросил Алексей.
Обменявшись взглядами с начальником охраны, секретарша хмыкнула, и ушла, провожаемая оценивающим взглядом назойливого ухажера. Поджарый, высокий и сильный, не обделённый природной красотой Сергей был охоч до женского пола.