Леха увидел, как из-под земли, расшвыривая камни, вылезли еще три твари, значительно ближе к колонне.
-Отряд! Сменить формацию на боевую. Максимальная готовность к бою! Седьмой, не трать на этих патроны. Вступай в дело, только если полезут гидры или что покруче, - слышались в наушниках приказы командира. Седьмой это был он, Леха.
"Гидры... Гидры... Что же это?.."
Лехе оставалось стоять и наблюдать в прицел за происходящим. Робот остановился; стержни, держащие пулеметы, выдвинулись в стороны еще на полметра; пулеметы зашевелились; их стволы начали крутиться, но не стреляли. У ног робота залегли огнеметчики. Сзади, справа и слева, в шеренгу встали автоматчики, командир и ракетчик. Тварей отделяло от отряда метров сто, послышались звуки коротких очередей, по строю автоматчиков пробежали вспышки, и три животных упали. Тут же перед отрядом в нескольких метрах выкопался десяток "зирлов" - так их стал про себя называть Леха. Все они бросились на робота и начали драть когтями его обшивку. Огнеметчик поднял длинную трубу с прикладом и шлангом, идущим за спину; из сопла ее вырвалась с гудением многометровая струя светящегося белого пламени. Леха понял, почему огнеметчики стреляли лежа: иначе столь мощная реактивная струя сбила бы их с ног. В убийственном адском пламени зирлы мгновенно обугливались и разрывались на части, которые увлекала за собой реактивная струя. Пламя погасло. Правая нога робота была раскалена докрасна. Несколько толстых стальных листов обшивки было искорежено или наполовину оторвано, но не более. Самоубийственная атака зирлов оказалась бесполезной. В это время уже вовсю стрекотали импульсные винтовки и ручной пулемет командира: на отряд неслось более стони зирлов. Они сбивали друг друга с ног, спотыкались о вновь вылезавших из земли сородичей и падали в нескольких десятках метров от отряда, изрешеченные пулями. Их становилось все больше, но робот бездействовал. Больше и больше, ближе и ближе... Наконец, пулеметные ленты задвигались, и послышался мерный грохот. Колышущееся море зирлов, которое уже не в силах были сдерживать автоматчики, теперь перестало приближаться и начало таять под ураганным огнем двух крупнокалиберных восьмиствольных пулеметов, делавших 2400 выстрелов в минуту каждый. Пехотинцы перестали стрелять, - это было уже не нужно, - а мертвые туши зирлов с раздробленными костями, оторванными конечностями и превращенными в кисель внутренностями образовывали полукруглый вал в сотне метров от отряда.
Кинетический детектор вновь завопил об опасности, теперь - в воздухе. Над головой Лехи с полукилометровых отвесных стен ущелья бесшумно сорвались пять существ, напоминавших летучих мышей, но только по крайней мере с СУ-27 размером каждое. Они в крутом пике понеслись на отряд. В этот же момент робота окутало непрозрачное голубовато-серебристое облако, и вверх вырвались четыре ракеты, оставляя за собой широкие шлейфы. Леха вскинул винтовку и, почти не целясь, выстрелил. Один из летунов начал беспорядочно кувыркаться в воздухе, сохраняя траекторию только из-за инерции, и в таком состоянии встретился с уготованной ему ракетой. Четыре облака бушующего огня над полем боя полностью поглотили мишени ракет. Но двое из погибших успели выпустить быстро несущиеся вперед зеленовато-бурые облака, которые врезались в робота, а один летун все еще был жив. Заградительный огонь автоматчиков и выпущенная из многозарядного ручного гранатомета ракета прекратили это безобразие, но изрыгнутое летуном смертоносное облако успело поразить одного из солдат. Тот повалился на землю и конвульсивно задергался. В эфир ворвались, заглушив постоянный фон солдатского мата, дикие вопли, а затем стоны, заставлявшие кровь стыть в жилах. Через несколько минут после того, как они затихли, на месте пораженного солдата находилась только лужа ядовито-зеленого цвета жижи. Когда туман от испарявшегося металла вокруг робота рассеялся, он вновь стал виден, внешне сильно изуродованный, но продолжавший с рокотом стрелять из одного пулемета. На месте другого висела на согнувшихся стержнях-держателях бесформенная капающая студенистая масса. Теперь неисчислимая масса зирлов приближалась, хотя автоматчики уже без разбору стреляли сплошными длинными очередями, пулемет командира не переставал жужжать, а взрывы ракет ручного гранатомета вырывали тварей десятками. Когда существа были уже совсем близко, в дело вступили огнеметчики, и солдаты расстреливали прыгавших на них тварей в полете, почти в упор, крайнего автоматчика сбил с ног бросившийся со спины зирл. Его товарищ не мешкая выхватил пистолет и разрядил пол-обоймы в шипастую голову твари. "Все ОК, Джорж", - послышалось в эфире. Упавший встал, слегка пошатываясь. Из-за груды глыб у правой стенки ущелья выбежали немногочисленные зирлы и тут же были расстреляны развернувшимися в их сторону солдатами. Но за ними... Скопом вылезло штук тридцать трехметровых чудищ с огромными зубастыми пастями, ползя на длинных мускулистых хвостах.
-Гидры! Всем лечь! В укрытие! Седьмо-о-ой!!!
Огнеметчики под прикрытием массивных ног робота вместе с ним успешно сдерживали начавшую иссякать лобовую атаку. Остальные попрятались за камни, и очень вовремя: почти по земле, срывая верхушки торчащих глыб, шелестя, прокатилась волна из убийственных шипов гидр. Леха откуда-то знал, что чтобы убить с первого выстрела, надо стрелять гидре только в глаза. Он вступил в дело. Через равные короткие промежутки времени тихо щелкал спусковой механизм винтовки, и сваливалась на землю очередная изуродованная гидра. Теперь Леха не мог следить за боем. Он не видел, как, трусливо высовываясь из-за камней, постреливали неточными короткими очередями автоматчики, как командира, лежа стрелявшего из пулемета, проткнуло доброй сотней шипов второй волны, прокатившейся по самой земле, как ракетчик бросил свой громоздкий гранатомет, перекатился между камней, стреляя из дробовика под патроны диаметром 8 сантиметров, и оторвал хвосты трем гидрам. Леха видел только свои мишени. Когда последняя, девятнадцатая заваленная им, гидра, шлепнулась на камни, Леха опустил винтовку и увидел, что все уже закончилось.
Пять солдат вынули из-за спины робота и начали закреплять запасной пулемет, а ракетчик, принявший на себя обязанности командира, докладывал на базу: "Потери: двое убитых, командир и автоматчик, повреждения Голиафа 30%, с учетом проведенного ремонта" - "Продолжать выполнение боевой задачи", - послышался бесстрастный ответ.