Я занервничал:
― Так и не ответила, кто ты, и что тебе от меня надо? Неужели, вампир?
В ответ она так громко расхохоталось, что у меня от страха подкосились ноги, и, чтобы не упасть, я схватился за штору. Но, видимо, сделал это слишком сильно, потому что карниз сорвался, ударив по голове. "Катя", или не знаю, как её звали на самом деле, согнулась от хохота, и этот смех был таким заразительным, что мои губы против воли расплылись в улыбке.
― Ушибся, Митя? Бедняжка, не вини себя, здесь всё такое старое и прогнившее, ― и она снова погрустнела. ― Ах, да, и я ― не вампир, их не существует. Сама узнала о кровопийцах из фильмов, которые смотрела по телевизору твоей тёти. Неужели ты до сих пор веришь в такую чепуху?
― Как же так? Сам видел, как ты пила кровь, прямо с пола, ― мой голос опустился до шёпота, словно я говорил что-то неприличное, и нас могли подслушать.
― Глупый, я же просто пошутила... Да, каюсь, жестокая шутка, но мне было скучно и одиноко, вот и решила немного поразвлечься. Совсем забыла, какой ты чувствительный и забавный. А, знаешь, ты был моим любимчиком среди других детей: я, как и Катя, обожала тебя. Хотя во многом другом наши с ней вкусы не совпадали: ну, скажи, что за увлечение для женщины ― мотоциклы? И эти её бородатые, вечно пахнувшие пивом друзья, фу! ― она скорчила смешную гримасу.
― Не вампир, говоришь, а халат до сих пор в моей крови и щека...
― О, чёрт... Прости, мне не для кого наряжаться и следить за собой, сейчас всё исправлю, ― и, намочив из кувшина край рукава, она начала оттирать лицо, ещё больше размазав кровь по щеке, ― так лучше, да?
Я уныло кивнул:
― Итак, ты не моя тётя Катя. Тогда кто ты такая и как здесь оказалась?
Она задумалась, тяжело вздыхая:
― Что бы я ни сказала, ты всё равно, не поверишь. Я ― та, что долгие годы жила за очень особенным зеркалом. Однажды твоя тётя разозлилась, разбив зеркало, его выкинули, а вот я, почему-то, осталась в этой квартире, как в ловушке. Не спрашивай, сама не знаю, почему... И теперь не могу вернуться домой, не могу вообще куда-нибудь уйти, наверное, это моя судьба...
― Хочешь сказать, ты ― отражение Кати? За дурака меня принимаешь, что ли, или опять шутишь? Знаешь, ненормальные у тебя шуточки...
― Так и знала, что не поверишь. Конечно, я виновата ― из-за моей глупости ты попал в больницу. Не надо было притворяться вампиром и пугать тебя ― уже тысячу раз пожалела, что поступила так опрометчиво. Но, к слову сказать, сделала всё, чтобы кое-кто не пострадал при падении с лестницы: ты и в обморок-то упал от страха, а не травмы.
Тут мне в голову пришла страшная мысль:
― Какое отношение ты имеешь к смерти Кати?
Лицо незнакомки стало серьёзным:
― Абсолютно никакого. Мы столько лет прожили с ней бок о бок в одной квартире. Она была единственной моей подругой, хотя и не подозревала об этом. И тут мне вдруг пришло в голову избавиться от человека, скрашивавшего моё одиночество ― так, что ли? Может, я и не совсем нормальная, но не до такой же степени...
― Тогда что с ней случилось?
― Аневризма, внезапная смерть, видимо, из-за старой травмы. Поверь, Митя, мне очень, очень жаль и её, и тебя, ну, и себя заодно...
― А с тобой-то что не так? Будешь теперь жить одна в большой квартире, я сюда ни за какие коврижки не вернусь, если, конечно, останусь жив после нашей встречи...
"Другая Катя" отвела взгляд:
― Вот именно, одна. Может, сдашь квартиру какой-нибудь хорошей семье? А я их беспокоить не буду, честное слово! Ведь даже Кате за десять лет ни разу не показалась на глаза.
― Ну, конечно... Только со скуки будешь с ними шутки шутить, так, чтобы они всю жизнь прожили в ужасе, как я последние три года.
"Катя" закрыла лицо руками и горько заплакала, по-настоящему, навзрыд. Такого поворота я не ожидал и растерялся. Только что передо мной было чудовище, из-за которого три года жил в страхе, а теперь ― просто несчастная одинокая женщина, по сути, заключённая в квартире, как в тюрьме...
― Митя, умоляю, не оставляй меня здесь одну медленно сходить с ума, ведь я даже умереть не могу ― пробовала от отчаяния, и не раз, ― она размазывала слёзы по щекам, всхлипывая, как ребёнок. Только сейчас я заметил, что она моложе Кати. Ну да, верно, если верить её рассказу, зеркало разбилось десять лет назад, и она осталась такой же, как была тогда.
Теперь уже я схватился за голову: неужели готов поверить в эти бредни про существо из Зазеркалья? У неё и имени-то нет, впрочем, какая разница, надо просто встать и уйти, остальное ― не моя проблема. Легко, конечно, сказать... Но за последние годы я столько всего испытал, так настрадался, что... не мог смотреть на мучения других. Даже если это и не люди вовсе.
Задумчиво взглянул на притихшую... э, "Катю".
― Имя у тебя есть? И хватит реветь, ладно уж, придумаю что-нибудь...
Она подскочила с дивана, размазывая слёзы по такому милому и когда-то действительно любимому лицу. И как только это странное создание догадалось, что тётя в юности была моей первой безответной любовью? "Катя из Зазеркалья" бросилась ко мне, наверное, чтобы обнять, но, увидев на лице невольную гримасу страха ― остановилась, снова погрустнев.
― Моё имя слишком сложно для произношения... Можно, я останусь Катей? Впрочем, если хочешь, дай мне любое другое имя, ― покорно произнесла она.
― Ладно, пусть будет Катя, ― кажется, ситуация кардинально изменилась: теперь я диктовал условия, а она подчинялась. Не могу сказать, что совсем перестал её бояться, но на душе стало немного спокойнее, ― подумаю, кого можно поселить в квартиру, только без детей, конечно. И не раньше, чем через полгода, когда завещание вступит в силу. Но если ты хотя бы раз кого-нибудь побеспокоишь...