— Нет… — Эшли еще сильнее стиснул ее и прижал к груди. Его голос дрожал от возбуждения. — На сегодня ненависти хватит…
— Тогда позволь мне любить тебя, — с горечью прошептала Джейн. Едва сдерживая слезы, она нашла в себе мужество поцеловать его столь страстно, что ему ничего не оставалось, как ответить на ее поцелуй.
— Да, на столь четко выраженное предложение я не могу ответить отказом. — Его невнятно произнесенное замечание прозвучало весьма двусмысленно. Все тело мужчины было напряжено, и Филипп постепенно подталкивал жену к кровати. При этом его голубые глаза не отрывались от ее горящего лица. — Но давай называть вещи своими именами, дорогая. Это — секс, а не любовь.
Джейн пыталась было протестовать против подобной формулировки их отношений, но, зажав ей рот поцелуем, Филипп заставил свою жену забыть обо всем, кроме жажды наслаждения. Когда он наконец снял с нее платье, Дженни задрожала уже от смущения, чувствуя себя ранимой и не защищенной, но это не уменьшило ее страсти…
— Ты так… так жесток со мной. Почему тебе хочется, чтобы наши чувства выглядели столь низменными? — лихорадочно шептала Джейн. С каждой минутой она слабела, так как его пальцы безошибочно находили те участки на ее теле, прикосновение к которым вызывало в ней чувство, близкое к экстазу. Когда Филипп сбросил с себя костюм и рубашку и, наклонившись, стянул серые шелковые трусы, при виде его наготы Джейн овладело неистовство.
— Неужели низменными, Джейн? — Его горячее дыхание ласкало ее кожу. С нежностью Филипп начал гладить ее тело. Его сильные пальцы скользили по трепещущей груди, животу, бедрам, затем проникли во влажную промежность.
Джейн задыхалась, его ласки лишали ее способности думать, и до нее не сразу дошел смысл его безжалостных насмешек.
— Филипп… не надо… — Рыдания вырывались у нее помимо воли, она рыдала от горя, разочарования и… желания. — Пожалуйста, не надо…
— Не надо? — Его слова прозвучали эхом. Резким движением руки Филипп раздвинул ей ноги. — Не надо что, дорогая? Не надо заниматься любовью с моей очаровательной женой, и тогда меня снова обвинят в немощности?
— Я ненавижу тебя… — Лицо ее было мокрым от слез. Джейн судорожно вздохнула и толкнула Филиппа в грудь в тот самый момент, когда он вошел в нее. — Лучше бы я никогда не выходила за тебя замуж!
— Но тогда неизвестно, сколько бы еще ты оставалась «не совсем девственницей» в компании одного из величайших любовников Англии мистера Кэртиса, — безжалостно продолжал насмехаться Филипп. Он почти вышел из нее, но затем вошел вновь и не останавливался до тех пор, пока с отчаянным криком Джейн не забилась в пароксизме оргазма. Почти одновременно с ней крик наслаждения вырвался у Филиппа. Его напряженное тело сотрясали судороги, горячими волнами пульсирующие внутри нее.
— Кроме всего прочего я оказываю те огромную услугу, дорогая, — нарушив тишину, наконец насмешливо бросил Филипп, отрывая голову от перепутавшихся светлых волос жены. — Я заставляю тебя постигать науку чувственных наслаждений. Кэртис будет только благодарен мне, когда ты к нему вернешься…
Бросив дикий взгляд на смуглое лицо мужа, Джейн вне себя от гнева с силой ударила его по щеке. Филипп не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя на щеке тут же появилась яркая отметина.
— Нет. Мне не справиться, — прошептала Джейн. Острая боль пронзила ее сердце. — Если я говорю, что люблю тебя, ты смеешься мне в лицо. Если я даю понять, что хочу тебя, ты пользуешься этим, чтобы унизить меня. С меня довольно.
— Уже? На второй день нашего медового месяца, миссис Эшли? — продолжал глумиться над нею Филипп.
— Ты невыносим, — качая головой, прошептала Джейн, стараясь выскользнуть из-под лежащего на ней мужчины, который, видя ее попытки, не пошевелился и продолжал прижимать ее к кровати всей своей тяжестью. — Я не верю, что только моя паника после свадьбы заставляет тебя быть таким жестоким.
Со стоном Филипп наконец отпрянул от нее и, прерывисто дыша, тяжело рухнул рядом на кровать.
— А может, тому виной выражение твоего лица в то утро, когда я приехал сюда, а? — с легкой иронией спросил Эшли. — Ты не подумала, каково мне было видеть, что девушка, которую я любил и на которой женился, боится меня!
Все ее надежды рушились одна за другой. У Джейн появилось чувство, что уже ничего не удастся наладить. Очевидно, анонимный обличитель все же был прав. И к тому же у нее ведь были дурные предчувствия. А эти ужасные фотографии, их очевидная подлинность…
— Ты сам виноват в моей боязни, — бросила Джейн в ответ на его обвинения. — Ты не рассказал мне до свадьбы о своих тайнах!