— Да, почти на двадцать лет. Мне девяносто один, а ей всего семьдесят два. Но, как говорят, любовь не спрашивает документов.
— От души желаю вам удачи и большого личного счастья, мистер Купер, — ответил потрясенный автор и надписал экземпляр. — Я уверен, что все у вас будет хорошо.
Когда пожилой джентльмен отошел, Оливия обняла Клайда и шепнула ему в ухо: «Разве не прекрасно, когда и в таком возрасте бывает любовь?» Он ответил с улыбкой; «Может быть, нам надо устроить турне по школам и домам престарелых?» Она улыбнулась в ответ: «Неплохая идея!»
Тем временем к столику подошла женщина лет тридцати пяти. Она, как и Клайд, была в темных очках, хотя на улице было пасмурно и накрапывал дождь. В руках она нервно сжимала книгу, одновременно как бы и прижимая ее к груди и отстраняя ее от себя. Она в нерешительности остановилась напротив Клайда. Повисла пауза.
— Я могу вам чем-то помочь, леди? — спросил он наконец.
— Помочь? Да, помочь. Ваша книга поможет мне вернуть любовь? — отозвалась она робким, тихим голосом.
— Ваш друг разлюбил вас?
— Мой муж. Я все для него делаю, чтобы только он не злился на меня. А он…
Клайд насторожился. Присмотревшись внимательнее, он понял, почему женщина надела темные очки: под левым глазом у нее был синяк, который не могла скрыть никакая косметика.
— Ваш муж бывает груб с вами? Он распускает руки?
— Не всегда, нет! — испуганно заговорила женщина. — Только когда разозлится. Он просто очень вспыльчивый. У него работа нервная. Раньше он не был таким. А сейчас… — Она прервалась, чтобы высморкаться и вытереть слезы, побежавшие у нее из глаз.
Оливия побледнела и не знала, что сказать. Ей, как и Клайду, было ясно, что книга «На старт! Внимание! Любовь!» не могла помочь в этой ситуации. Женщине нужна была совсем другая помощь. Но прежде, чем Оливия успела сказать что-то, Клайд обратился к покупательнице:
— Скажите… простите, как вас зовут?
— Дебби. Дебби Гундерсон, — всхлипнула та.
— Скажите, Дебби, вы обращались куда-нибудь за помощью в связи с этой проблемой?
— Нет. Я не знаю, к кому. Я подумала, если я буду делать так, как вы советуете в вашей книге, все у нас опять будет хорошо. И он перестанет меня бить…
— Вот что я вам скажу, Дебби, — очень серьезно сказал Клайд, поставив автограф на форзаце книги и написав на листочке адрес и телефон. — Книгу я вам дарю. Но с условием: вы сегодня же позвоните вот по этому номеру. Это моя знакомая, адвокат Майра Кэмпбелл. Она оказывает безвозмездную помощь жертвам домашнего насилия. Позвоните ей и просто расскажите то, что сейчас рассказали мне. Она знает, как вам помочь.
— Да? Но ведь она совсем не знает меня…
— Она знает такого рода ситуации. И поверьте, она не откажет вам в помощи. Обещайте мне, что позвоните ей сегодня же, — настаивал Клайд.
— Хорошо. Я обещаю. Я позвоню ей сегодня же, мистер Гановер. Спасибо вам огромное! — ответила женщина и снова расплакалась.
Когда она ушла, взволнованная чуть ли не до слез Оливия с восхищением посмотрела на Клайда.
— Ты просто поразил меня.
— Я? Вот чему следует поражаться — это тому, что есть мужчины, которые так обращаются с женщинами, и женщины, которые это терпят годами! — Клайд был в ярости.
— А откуда ты знаешь эту Майру Кэмпбелл? Она — одна из твоих клиенток?
— Нет, мы знакомы по клубу «Лайонс», — ответил Клайд и только после этого сообразил, что его ответ может показаться Оливии странным: клуб «Лайонс» — благотворительная организация, объединяющая весьма состоятельных людей. Будучи высокооплачиваемым менеджером, Клайд, как и его дед, был активным ее участником. Но как сотрудник эскортного агентства, он едва ли мог бы оказаться среди членов клуба.
Оливия, однако, не успела осмыслить услышанное, потому что к столу подошли сразу несколько ребят старшего школьного возраста. Стесняясь и хихикая, они положили перед Клайдом по книжке, и он вписал туда остроумные дарственные надписи.
Подсчет после окончания акции показал, что за два часа было продано вдвое больше экземпляров, чем в прошлый раз.
Глава 9
Клайд проснулся от телефонного звонка. После бутылки шампанского, которой они вчера вечером отпраздновали очередной успех, голова болела. Глаза тоже болели, хотя уже меньше. Болела кисть правой руки: оказывается, написать пару сотен раз подряд автограф с посвящением — работа, утомительная для мышц руки, давно уже более привычных к компьютеру, чем к шариковой ручке. Одним словом, пробуждение не доставило Клайду никакого удовольствия, тем более что до звонка будильника оставалось еще двадцать минут.