Оба подростка молча кивнули и скрылись из коридора, а Аргус только хмыкнул.
— Силён ты, Тобиас, так пропесочил. Я уж думал, ты баллы с них снимешь и назначишь отработки, а ты им все мозги прочистил.
— Скажи мне, Аргус, за те несколько лет, что ты работаешь в Хогвартсе, было хоть раз, чтобы нарушитель после одного наказания становился хорошим?
— Конечно, нет! — рассмеялся тот в ответ. — Каждый раз попадаются одни и те же; чистят кубки, моют заброшенные коридоры, драят грязные котлы… Но не проходит и недели, как они снова возвращаются на прежнее место отработки. Я очень жалею, что у нас отменили порку, уж она-то сразу приводила в чувство хулиганов.
— Вот и я подумал, что это бесполезно. Пацаны нормальные, немного избалованные, но это не страшно, главное — не упустить их сейчас, и из них вырастут достойные мужчины. Тем более что Джеймс — единственный ребёнок у Поттеров, ему надо быть ответственным, чтобы поддержать пожилых родителей, — вздохнул я.
К счастью, ни Поттер, ни Блэк не оказались безнадёжны. С того самого выговора парни стали серьёзней, меньше шалили (это рассказывал Северус), да и учиться стали лучше, так что я порадовался, что вовремя пресёк безобразное поведение. Кто знает, до чего они могли бы докатиться, если бы продолжили хулиганить и задирать остальных.
Через пару лет их игры могли стать более жестокими, и тогда пострадавших бы стало больше, да и сами шалости могли незаметно перетечь в преступления…
***
Все каникулы мы ленились во все стороны… Вот прям как тот Блиц, который ме-едле-енно-о, но очень обаятельно смеялся над загадкой о трёхгорбом верблюде.
Мы неторопливо завтракали, потом так же неторопливо собирались на прогулку и бродили по празднично украшенным улицам. Пили какао или шоколад (Северус) и глинтвейн (я), ели сдобные крендели, горячие жареные каштаны, тосты с расплавленным сыром.
Музеи нам были интересны только технические, как-то не сложилось ни у меня, ни у сына с любовью к древней культуре, архитектуре и прочим художествам. Правда, Королевскую галерею и дворцовые конюшни мы всё же посетили — британцы мы или нет — патриотизм надо показывать всем своим организмом, чтобы никто не сомневался!
А так, мы просто гуляли без особой цели и заходили туда, где нам приглянется вывеска или афиша. Хорошо, что маги умеют трансгрессировать: одно мгновение, и ты в нужном месте — Лондон, Эдинбург, Лох-Несс…
— Пап, как думаешь, этот водяной дракон потерялся? — поинтересовался Северус, рассматривая ярко-синюю поверхность огромного озера.
— Думаю, он живёт здесь давно, вернее, их целое семейство, ведь лох-несское чудовище упоминали ещё римские легионеры. Так что это точно был не один и тот же дракон с тем, которого усмирил святой Колумб.
— Наверное, это был не святой, а какой-нибудь волшебник — магозоолог, — предположил сын. — Подозрительно: «простёр руку и сказал слова усмирения» — похоже на беспалочковое заклинание.
— А может, в те времена так и было принято — колдовать чистой силой, прямо, как ты и твоё «детское» стихийное волшебство, — рассмеялся я и обнял сына. — Твой наставник называет тебя маленьким Мерлином и так раздувается от гордости, будто он сам тебя родил, непорочно зачав от ангела!
— Скорее от демона, судя по моему цвету волос! — весело фыркнул Северус, прижавшись ко мне и уткнувшись лицом в воротник моего пальто. Он очень быстро рос и вскоре станет намного выше меня, но я был этому только рад. Сам я-Тобиас был среднего роста и очень сожалел о своём теле из прежней жизни. Вот там я был рыжим двухметровым здоровяком, широкоплечим и длинноногим… Эх, не то что нынешнее непонятное нечто с невыразительной внешностью — кот серый помоечный обыкновенный.
— Так мы будем его искать и призывать? — поинтересовался сын, отлепляясь от меня. — Посмотрим на дракона, может, он как в древности — полуразумный.
— Бр-р! Не напоминай мне о полуразумных! — поёжился я, сразу же вспоминая говорящего Арагога и его любимых детишек, бегущих на нас толпой. — Ты лучше скажи, как мы будем встречать новый год?
— Я хочу справлять Хогманай, или Хогмани — неважно, как называется! — улыбнулся Северус. — Мой однокурсник Аллан Кэмпбел столько рассказывает о шотландских праздниках, что я хочу убедиться воочию, что всё на самом деле так весело и безбашенно!
— Как прикажете, мой повелитель! — шутливо склонился я в поклоне, прижав руку к сердцу и услышал довольный смех сына. — Эдинбург или Глазго?
— М-м… Глазго! Обновим килты? Пап, не смейся!
******
Мы с Северусом — очень правильные празднующие британцы, к тому же он подходит под определение «счастливая первая нога»! Шотландцы верят, что удача хозяев в новом году напрямую зависит от того, кто окажется их первым новогодним гостем: считается, что наибольшую удачу приносит темноволосый мужчина без особых физических изъянов. Блондины в пролёте, недоверие к ним идёт со времён нашествия враждебных викингов.
Зная эту примету, мы запаслись специальным мешочком с угольками; поверх белых полотняных рубах надели шерстяные куртки-дублеты, накинули на левое плечо тартановые пледы, украсили килты булавками-килтпинами с изображённым чертополохом, подтянули белые шерстяные гольфы, полюбовались сиянием бронзовых пряжек на ботинках и радостно рассмеялись от собственного эпического вида.
Глазго сиял! По улицам двигались толпы народа с зажжёнными факелами в руках, под громкие звуки барабанов и волынок. Развевались флаги на стенах домов и в руках у людей; кто-то пел песни, показывали номера с вращением огненных шаров; в небе взрывались фейерверки, трещали петарды, костры пылали на всех перекрёстках и площадях.
На огромных уличных жаровнях шкворчали жареные колбаски и подрумянивался хлеб; люди ели, собравшись вокруг горящего огня, пили горячие и подогревающие организм напитки, произносили тосты, обнимались и танцевали. За несколько минут до наступления полуночи отворились двери домов, выпуская старый год и впуская новый.
Когда раздался набат, все замерли, отсчитывая удары колокола. После двенадцатого — толпа на улице взревела, все принялись обнимать и поздравлять друг друга. Веселье продолжило растекаться по улицам города.
Северуса несколько раз приглашали в гости; он чинно переступал порог, дарил хозяевам уголёк на счастье, а потом с поклоном принимал угощение в виде домашнего печенья или кекса. Мой маленький вестник счастливого нового года под конец набрал целый мешок разнообразной еды, которой поделился с танцующими детьми у Келвингроув.
И именно там мы столкнулись со знакомыми лицами!
— Декан Спраут! — завопил мой сынок так, что я аж перепугался. — С новым годом! Счастья вам! — продолжал надрываться он, подбегая к симпатичной женщине в длинном платье из тартана и в меховой курточке.
Я пригляделся и с трудом узнал в смеющейся милой красотке Помону Спраут — самого молодого декана Хаффлпаффа. Понятное дело, что в школе все дамы-преподаватели соблюдали определённый дресс-код: тёмная бесформенная мантия и традиционная шляпа, так что немудрено, что весёлая хохотушка Помона пыталась создать себе имидж взрослой серьёзной дамы, нося постную маску серьёзной колдуньи.
Она, узнав нас с сыном, задорно улыбнулась, а я завис, засмотревшись на ямочки, появившиеся на розовых щёчках.
— Мистер и мистер Снейпы! — радостно поприветствовала нас декан. — Неожиданная, но приятная встреча!