— Знакомая здесь живет. Давно не виделись. Вот и решил навестить. Благо времени свободного — навалом.
— Безработный, что ли?
— Я бы сказал: в поиске лучшей доли.
— А что умеешь делать?
— Не знаю. Наверное, все, только не пробовал. Говорят, у меня руки «золотые».
— Так давай, я с нашим механиком, в автоколонне поговорю. Поработаешь, поначалу, учеником слесаря. Пойдет дело — сам мастером станешь. Работа денежная. Это я тебе, как специалист говорю.
— Спасибо. Я подумаю.
Серпантин закончился. Впереди показался первый городской пост ГАИ.
— Ну, что, тебе куда дальше?
— Я здесь сойду, Степаныч. Приехал. Сейчас, напрямик, в гору, к дачному поселку. Еще раз спасибо тебе за все. Может, еще увидимся.
— Ты адрес-то нашей автоколонны не потеряй. Авось пригодится. Я все равно с механиком переговорю. Вдруг, ты придешь, а я в рейсе буду. Ладно, бывай.
— Удачи на дорогах. Счастливо, — Шурик захлопнул дверцу кабины, помахал вслед машине рукой, забросил сумку на плечо, и не торопясь, направился дальше.
Минут через тридцать, преодолев достаточно крутой подъем, он стоял у невысоких металлических ворот, за которыми, в гуще пышных фруктовых деревьев, стоял уютный двухэтажный домик с балконом и солярием на крыше.
— Эй, хозяева! Есть кто дома? — из глубины сада послышался глухой рык, переросший в грозный лай. Через секунду, гигантскими прыжками, к ограде подскочила огромная, черная, как смоль, немецкая овчарка. Забор прогнулся под ее весом, когда она оперлась о него передними лапами. Собака уставилась на Шурика большими, умными глазами, еще раз гавкнула, потом высунула язык и радостно завиляла хвостом.
— Привет, Гранд. Привет, красавчик. Здоровый какой стал, — Шурик потрепал псину по загривку, — Молодец, не забыл. По-прежнему охраняешь Баскервиль-холл? Дал бы карамельку, но хозяйка запрещает тебя баловать. Кстати, где она?
— Гранд, — послышался знакомый женский голос, — ко мне. Кто там пришел?
В легком сарафане и пляжных тапочках из дома вышла молодая девушка, лет двадцати.
— Лена! Привет. Это я, Шурик.
— Сашка! Какими судьбами. Кого-кого, а тебя никак не ждала. Вот уж неожиданный, но приятный сюрприз. Заходи скорее. Гранд! Место! Оставь человека в покое.
Пес, как игривый щенок скакал вокруг Шурика и путался в ногах.
— Проходи в дом. Сейчас тебя кормить буду. Умойся, пока, с дороги.
Приняв душ, переодевшись и выйдя из ванной, Шурик пошел на аппетитный запах, доносившийся из кухни. На столе его ждала жареная картошка с котлетами, салат из свежих овощей. Призывно манила запотевшая бутылка водки.
— Вот это я называю — обед по-царски, — Шурик потер руки и уселся на табурет. Ленок, а ты?
— Я недавно поела. Просто, с тобой посижу. Ты жуй, давай.
Шурик не заставил себя долго упрашивать. С остервенением человека замученного сухпайком, набросился на домашнюю пищу. Лена, подперев подбородок, с умилением смотрела на него. Когда первый приступ голода был удовлетворен, Шурик налил себе водки.
— Ну, Ленок, за тебя. Дай Бог здоровья, — опрокинул содержимое рюмки в себя, крякнул и занюхал черным хлебом. Похрустел огурчиком и выпил еще одну, — Лепота! Я, как будто заново на свет родился. Ленок, ты, просто, волшебница. Впрочем, насколько я помню, ты была всегда таковой. Теперь рассказывай, как поживаешь, какие новости и, вообще… Мы же с тобой тысячу лет не виделись. Но ты хорошо сохранилась. Больше восемнадцати — не дашь.
— Спасибо за сомнительный комплимент. Узнаю. Ты все тот же гламурный подонок, каким и был всегда. Что тебе сказать? Собственно, никаких радикальных изменений у меня не произошло. Замуж не вышла. Заочно учусь на экономическом. Через год — защита диплома. Пока работаю у сестры, в магазине. Папа с мамой живы-здоровы. Тебя иногда вспоминают. Вот и все мои новости. Ты-то как? То, ни слуху, ни духу, то, как снег на голову. Случилось что?
— Нет. Ничего не случилось. Просто решил отдохнуть, развеяться. На людей посмотреть, себя показать. Может, на совсем останусь. Ты же знаешь, я птица вольная.
— Да уж, знаю. В общем, не хочешь — не рассказывай. Мне приятно, что ты приехал, а по какой причине — не важно. На море пойдешь?
— Обязательно. Только немного отдохну с дороги. Да и жарковато еще. Благодарю за своевременную подпитку организма. Теперь, скажи, где можно бросить свои кости на часок, другой.
— Поднимайся на второй этаж. Сиреневая комната твоя.
Шурика разбудил громкий женский смех доносившийся снизу. Он встал с кровати и вышел на балкон. Взору открылась панорама достойная картин Айвазовского. Море было, как на ладони. Легкое волнение не мешало прогулочным катерам и водным мотоциклам. Они сновали вдоль берега, как бы в хаотичном беспорядке, но, в то же время, строго придерживались предписанным им курсам. Ближе к горизонту, на рейде стояли три «пограничника». Не иначе охраняют какого-нибудь важного чиновника из правительства.
Шурик сорвал гроздь винограда, свисающую прямо перед ним и спустился на первый этаж. Лена сидела на крыльце и весело беседовала с каким-то светловолосым, загорелым парнем.
— Ой, мы тебя, наверное, разбудили? Извини.
— Нет-нет. Я давно проснулся. Просто валялся и испытывал неимоверное удовольствие от ничегонеделания, в таком раю.
— Вот, познакомьтесь. Это мой друг, Виктор. А это — Шурик. Давний приятель. Можно сказать — брат… по разуму.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Саш, мы собираемся в город, немного потусить, развеяться. Хочешь с нами?
— Нет. Я, лучше, на море.
— Как знаешь. Если захочешь, возьми с собой Гранда, и сходите с ним на «Ласточку». Там людей мало. А он тоже купаться любит. Вот тебе ключи. С холодильником и микроволновкой, надеюсь, разберешься. Запиши мой сотовый и, если, что — звони. В общем, не маленький. Считай, что ты у себя дома. Ну, все. Мы пошли.
— Лен, будешь тусить с друзьями-подружками, поинтересуйся для меня, где можно подработать. Хоть до конца сезона. Не буду же я на твоей шее сидеть. Мои сбережения — практически, на нуле.
— Хорошо, узнаю. Нас не жди. Пока.
Лена выбежала за калитку, у которой стоял подержанный «Опель». Виктор уже сидел за рулем. Хлопнула дверца, и машина, с тихим шелестом, укатила.
Шурик вернулся в дом, набросил на шею полотенце и вышел во двор.
— Гранд! Ко мне!
Пес, как привидение, без шума возник, как бы из ниоткуда. Прыгнул на Шурика, завалил его на газон и принялся облизывать лицо.
— Фу, Гранд! Фу! Что за щенячий восторг?! — Шурик столкнул с себя собаку, встал, вытерся и отряхнулся, — Где твой поводок? Гулять будем.
При слове «гулять», овчарка сорвалась с места и, через несколько секунд появилась с длинным брезентовым ремнем в зубах.
— Умная собачка. Искупаемся? — пес заскулил от восторга, — Тогда, пошли.
Глава 18
Вращающийся шар медленно проскользил по зеленому сукну вдоль борта, зацепился за край лузы, секунду помедлил и, в конце концов, упал.
— Партия, — провозгласил невысокий толстячок с большим золотым перстнем на пухлом мизинце своему партнеру, стриженному под «ежика», с военной выправкой и косым шрамом под левым глазом.
— Может еще одну, Сергей Дмитриевич? — спросил «военный».
— Нет, на сегодня, я думаю достаточно. Лучше поговорим о деле. Какие известия от Ваших засланцев?
— Никаких. Они, как в воду канули. Я отправил туда еще людей, проверить. Жду сообщений.
— Не хорошо, — Сергей Дмитриевич выбрал из большой коробки сигару и внимательно ее разглядывал, — Очень не хорошо, Андрей Юрьевич. Что посоветуете доложить Николаю Трофимовичу? Вы ведь знаете, что полковник не признает никаких результатов, кроме положительных. Все остальное для него — саботаж и измена, что карается соответствующим образом. Причем мера наказания всегда одна: высшая. Он не жалует неудачников. И мне, почему-то, не хочется из-за Ваших просчетов оказаться где-нибудь на дне, пусть даже очень красивого водоема или в топке крематория. Да, я ему не подчиняюсь, но выполняю свою часть контракта, который для меня очень выгоден. Если я его потеряю, то, кроме огромных убытков, приобрету беспощадного врага, война с которым мне не по силам. И я это прекрасно понимаю. Должны это понять и Вы. Я плачу Вам немалые деньги, чтобы ничего подобного не случилось. И имейте в виду, дорогой мой Андрей Юрьевич, первым под раздачу попадете Вы и только Вы.