После повторного изучения договора, все-таки делаю кое-какие пометки. Постараюсь оговорить возможность их исключения из списка. Я не готова гробить свое здоровье в угоду этой сволочи. Даже в порнофильмах видно невооруженным взглядом, каково актрисам «играть» некоторые сцены, насколько им дерьмово, но в их случае деньги не пахнут.
Когда сумки собраны, отправляюсь в душ. И моюсь с таким остервенением, будто на мне десятисантиметровый слой грязи. Перед глазами тем временем продолжают всплывать моменты близости с Игнашевским. Он животное! Самый натуральный зверь, который не целует, а примеряется сожрать, который не обнимает, а оценивает жертву на прочность. И мне страшно. Дико страшно, что будет в первую ночь. Надеюсь, выдержу и не возненавижу всех мужчин планеты Земля. Более того, надеюсь, однажды встречу того самого, кто излечит, окутает лаской и заботой, кто искренне полюбит меня, а я его. Оля пришла к Игнашевскому не из-за денег, он ей сразу понравился. Однажды они пересеклись на корпоративном вечере, правда, божок Ян не обратил внимания на сестру, зато ситуацию быстро взял на контроль урод Лисецкий и предложил сестре за хороший откат сходить на «собеседование». В итоге получилось то, что получилось.
Лисецкий и мне помог, и тоже за солидное вознаграждение, правда, он не знал, что я сестра Оли, так бы ни за что не согласился.
Теперь в постель. Ноги уже не держат.
Но прежде чем уснуть еще с час соображаю, что делать с сестрой. Каким образом ее навещать. Я-то рассчитывала на свободу передвижения, однако с завтрашнего дня моей персональной тенью станет бородатый амбал. Надо будет потом как-то незаметно убедить Игнашевского в том, что я не нуждаюсь в круглосуточном присмотре. Ну, а пока придется изыскивать возможности, уличать моменты. Это хорошо, что я смогу продолжать учиться. Уж на лекциях и семинарах бородач со мной сидеть не будет.
Засыпаю все равно с тяжелым сердцем. И сны снятся жуткие. В каждом вижу подонка над собой, чувствую боль, кожей ощущаю его зубы, плачу, пытаюсь вырваться, сбежать, но бесполезно. И просыпаюсь в холодном поту аж за два часа до будильника.
Игра уже началась, увы… Игнашевский попытается меня сломать, подчинить, благо, способов у него для этого много, один изощреннее другого. Но, а я постараюсь не сломаться и уж точно не подчинюсь ему. Роль сыграю, но в душу не пущу. Ни за что не пущу.
И пока пытаюсь настроить себя на нужный лад, срабатывает будильник. Пора! Через час прибудет амбал, чтобы отвезти меня в дом монстра.
Геворг является минута в минуту. Встречаю я его на пороге и только сталкиваюсь с бородачом взглядом, как сердце ухает и плавно перекочевывает в пятки, туда же стекает и моя храбрость. Жуткий тип, молчаливый, все время хмурый и как филин, отвечающий на любой вопрос «угу» или «у-у». Пока ехали вчера из клиники, я насчитала пятнадцать этих его «угу». И все они были ответом на вопросы, куда именно филин Геворг будет меня сопровождать. Оказалось, практически всюду, за исключением занятий.
Монобровый силач разом берет все мои сумки, затем я закрываю квартиру, и, мысленно перекрестившись, иду за бугаем к лифту. Не хочу ехать к Игнашевскому, всем своим существом не хочу, так и скребется внутри желание порвать договор да отослать кусочки с филином его хозяину. Может, рискнуть? Ведь если я переступлю порог дома изверга, обратного пути уже не будет. Да, я расписалась, но денег не получала, а значит, сделка еще не свершилась. Боже, это невыносимо! Просто невыносимо! Тут страхи начинают атаковать со всех сторон. А вдруг Игнашевский найдет микрокамеру? Вдруг решит перелопатить все мои вещи? Вдруг с порога потащит в койку, где возьмет силой? Вдруг вообще окажется, что он конченый псих насильник и живодер?
- Вам, может, воды купить? — выдает целую фразу бородатый, что мигом возвращает меня в реальность. — Бледновато выглядите.
— Нет, — мотаю головой, — мне бы просто на воздух.
— Хорошо, — выпускает из машины, но и сам выходит следом. Неужели боится, что сбегу?
— Тут сквер есть недалеко. Если вы не против, я бы прошлась.
— Хорошо, минут пятнадцать в запасе у нас есть.
Мы устремляемся в сторону сквера. И смотримся наверно так нелепо, так странно. По крайней мере, взгляды прохожих полностью подтверждают мои предположения.