Когда Гэлбрандсен умер. Милдред было пятнадцать лет, а Пиппе восемнадцать. Обеим дочерям он завещал одинаковое состояние. Вскоре Пиппа вышла замуж за итальянского аристократа, а Милдред — за неприметного каноника по фамилии Смит. Он был лет на десять старше ее. По-моему, они жили вполне благополучно и счастливо.
Милдред овдовела в прошлом году и вернулась к матери. Но я перескочила еще через одну или две свадьбы. Вернемся назад. Помнишь, Пиппа вышла за итальянца? Спустя год она умерла при родах и оставила младенца, дочку Джину. Эта драма всех потрясла. Кэрри-Луиза все время курсировала между Англией и Италией. Именно в Риме она встретила Джонни Рестарика и там же вышла за него замуж. Вдовец-итальянец тоже женился вторично и был рад сплавить новорожденную Джину в Англию, к богатой бабушке. Так что они все собрались в Стоунгейтсе: Джонни Рестарик и Кэрри-Луиза, оба сына Джонни — Алекс и Стефан, маленькая Джина и Милдред, которая недавно лишилась своего каноника. Потом грянула история с югославкой, развод и все остальное… Мальчики продолжали приезжать на каникулы в Стоунгейтс. Они очень привязаны к Кэрри-Луизе. А в 1948 году сестра вышла замуж за Льюиса.
Миссис Ван Райдок перевела дух и спросила:
— Ты никогда не встречала Льюиса, Джейн?
— Нет. Последний раз я видела Кэрри-Луизу в Лондоне. Она меня пригласила в Ковент-Гарден[1].
— Ах, вот как… Льюис с любой точки зрения был для нее подходящим мужем. Известный эксперт-экономист, богат, почти одного с нею возраста. С безупречной репутацией. Но и он оказался уникумом! Был прямо-таки одержим идеей перевоспитания малолетних преступников!
Рут Ван Райдок вздохнула и. заметила, что мисс Марпл украдкой взглянула на часы.
— Спешишь на поезд? А я и половины тебе еще не рассказала. Придется разбираться на месте самой.
— Придется, — согласилась мисс Марпл.
Продуваемый со всех сторон ветрами, вокзал в Маркет-Кэмбле был пуст и гулок. В нем едва можно было насчитать двух-трех пассажиров, да еще нескольких служащих. А славу вокзала составляли шесть перронов и застекленный навес, под которым мисс Марпл и высадилась.
Мисс Марпл неуверенно оглянулась. К ней спешил молодой человек.
— Вы мисс Марпл?
Голос его звучал с какой-то неожиданной тревогой, словно его смущало произнесенное имя. Он говорил с излишней аффектацией, как если бы находился на театральных подмостках.
— Я за вами… из Стоунгейтса.
Мисс Марпл поблагодарила его приветливой улыбкой. Она выглядела всего лишь милой безобидной старой дамой. Но если бы молодой человек взял на себя труд приглядеться внимательней, он не мог бы не заметить проницательных глаз. Его собственная внешность не очень вязалась с голосом. Он был невидной наружности, да еще веки дергались в нервном тике.
— У меня один чемодан, — сказала мисс Марпл.
Встречающий не взял его сам, а щелкнул пальцами, подзывая носильщика, который толкал перед собой нагруженную багажом тележку.
— Прихватите и этот чемодан, — сказал молодой человек. — Мы в Стоунгейтс.
— Ладно! — крикнул на ходу носильщик. — Сейчас вернусь. Я быстро!..
Мисс Марпл увидела, как молодой человек поморщился.
— Ох уж эти носильщики! — воскликнул он. — Наглеют не по дням, а по часам!
Уже ведя мисс Марпл к выходу, он представился:
— Меня зовут Эдгар Лоусон. Встретить вас меня попросила миссис Серроколд.
В его тоне ощущался намек: занятого человека оторвали от важных дел, и он согласился только из любезности к супруге патрона. Опять в нем проскользнуло нечто театральное.
Мисс Марпл поневоле задумалась: что же представляет из себя Эдгар Лоусон на самом деле?
Они вышли на привокзальную площадь, и Лоусон направился к «форду» устаревшей модели.
— Вы любите сидеть рядом с водителем или на заднем сидении? — спросил он.
Но в эту минуту на площадь с рычанием вкатил сверкающий «роллс-ройс» и остановился перед «фордом». Из него вышла очень красивая молодая женщина и направилась к ним. Заляпанные глиной вельветовые брюки и простая блузка с распахнутым воротом только подчеркивали ее изысканную красоту.
— А вот и вы! Боялась, что не успею. Я тоже приехала встречать мисс Марпл.