Спинетта села на стул, заложив ногу за ногу.
- Ты долго еще собираешься звать своего Демона? - мрачно спросила она. Женщина отложила ноты.
- Пока жива. Пока я жива, у меня нет сил прекратить играть, Спинетта.
- А если бы были? Ты хотела бы закончить это все?
Орея резко поднялась и прошлась по комнате. Оглянулась, скользнула взглядом по вещам и опустила голову.
- О, да... о, да, даже новая встреча с Демоном... я так устала бороться с собой...
Спинетта потянулась.
- Да .Жаль, что тебе не хватает сил, чтобы перестать. Но ты знаешь - твоя игра вчера заставила меня вновь почувствовать себя счастливой. Теперь я понимаю, почему никто не смог убить тебя - это все равно, что своими руками отдать счастье. Мы слишком слабы для этого, всего лишь люди, не демоны, не властители своих сердец.
И снова вечер был таким же, как предыдущий. И снова горели свечи, снова дразнился за окном ветер, снова Орея вздрагивала, прислушиваясь: сколько времени осталось до того, как музыка вновь потребует ее к себе?
Спинетта снова дремала, развалившись в кресле, и страшно было подумать, что на протяжении двух сотен лет такие вот одинаковые вечера можно было переживать в одиночку, томясь страхом и ожиданием, и засыпая с чувством разочарования и новой, еще более хрупкой чем раньше надеждой.
Двести лет... и сколько лет еще впереди? Ради чего? Ради кого?...
Спинетта тряхнула головой.
Пламя свечей взметнулось вверх и снова укоротилось, и Орея тенью скользнула к инструменту - бледная, собранная, лишь на щеках - лихорадочный румянец...
... Она гладила прикосновениями клавиши инструмента, ласкала и хлестко ударяла их тела, заставляя мелодию то нарастать, то утихать; набирать силу и обрываться протяжным стоном. Инструмент плакал крещендо и умолял легато, захлебывался форте и смиренно затихал адажио. Скрывался в обманчивом пиано, проникая звуком под кожу, и взрывался, уходя в стокатто, чтобы затем снова откатится нежной волной.
Так танцует ветер над могилами, так восходит солнце на морем, так качаются обнаженные ветви, купаясь в лунном свете. Так прибой выносит на берег волну, смывая следы на песке, так сверкает сталь ножа, рассекая плоть, так танцуют среди высокой травы юные девы. Так расправляют крылья ангелы, протягивая руку братьям-предателям, с горящим взором, чтобы в один-единственный миг, повинуясь зову музыки из разверзнувшейся земли, станцевать последний танец в небесах.
Женщина положила мужчине руку на плечо, и танец начался. Спинетта смотрела на них, не отрываясь, и до чего же это парение было похоже на то, что когда-то танцевала она! Шаг к шагу, вслед за мелодией, это они так танцуют или музыка ведет их?
Круг за кругом по преобразившейся гостиной, где все вещи подобраны с такой любовью и заботой, за двести лет обратившейся в пыль, в воспоминания.
Женщина провела пальцами по лицу мужчины.
Женщина засунула руку в карман своих штанов.
Воспоминания кружат листьями.
Воспоминания жгут прикосновениями.
Это просто воспоминания.
- Охохонюшки! - дискантом ворвалась в мелодию Спинетта и, размахнувшись, вонзила нож в спину Орее.
Мелодия оборвалась на всхлипе. Орея выгнулась, схватила руками воздух и уронила их на клавиши. Инструмент отозвался болезненным стоном. Женщина метнулась от мужчины и растаяла в воздухе, как не было. Мужчина шагнул к упавшей на пол Орее, протянул к ней руку, и тоже исчез, как исчезает дымок над чашкой чая, или рассеивается туман над озером.
Спинетта сделала шаг назад и прислушалась к тишине, такой пустой, такой обычной, необратимо потерявшей что-то. Окинула взглядом комнату, закрыла лицо руками и замерла, покачиваясь телом из стороны в сторону. Потом резко провела тыльной стороной ладони по глазам и зло встряхнула головой.
- Он и так лет сто пятьдесят как мертва должна быть. А я хоть что-то полезное сделала в своей жизни... охохонюшки, назвать убийство полезным... что дальше, Спинетта?
- Хорошо, что такая вот Спинетта не появилась раньше, - раздался позади женщины глубокий мужской голос. Спинетта резко обернулась и отшатнулась.
- Ты... - заглянула она в желтые, с зелеными искрами глаза, глаза зверя, глаза человека, глаза демона - зеркало души, или осколков, или осколки образов? Обещание, проклятье, целый мир, бездонная пропасть, отражение веков, отражение надежд, и разбитая надежда. Все сразу, тень и свет, противоречие гармонии, мелодия невысказанного.
Только сейчас Спинетта поняла Орею.
И сделала шаг назад.
Демон обогнул ее, едва коснувшись плечом - и мурашки по коже, вдоль позвоночника. Демон грациозно опустился на колени возле Ореи и провел ладонью по ее губам.