– Что вы делаете? – спросил один из адвокатов.
– Разгадываю кроссворд.
– Почему?
– Жду, когда вы, ребята, догадаетесь. Очевидно, что вы не знаете правильного ответа. Я знаю. Когда вам захочется услышать мое мнение, можете меня спросить. А до тех пор не поможете ли вы с номером пять по вертикали?
Собрание взорвалось. Мой босс в конце концов восстановил спокойствие, и сделка была завершена. Но потом он сказал мне:
– В следующий раз не мог бы ты решать кроссворд в уме?
Я был прав насчет закона, но вел себя как придурок. Мне хотелось бы сказать, что опыт, в итоге, научил меня смирению, но на самом деле это было не так.
… … … … … … … … … … … … …
Потребовался семейный кризис, чтобы я понял, что у меня нет правильных ответов на все вопросы.
… … … … … … … … … … … … …
Он же заставил меня пересмотреть то, что я действительно делал со своей карьерой.
Я начал работать в New York Life, чтобы помочь развернуть групповой бизнес, и эти усилия увенчались продажей подразделения Nylcare Health Plans компании «Этна» в 1998 году. «Этна», в свою очередь, была в процессе интеграции еще одного крупного приобретения, и в ней не осталось роли для меня, поэтому я ушел в отставку. Мне больше не нужно было работать, и я был готов к простою, но вскоре мне позвонили из корпорации Cigna. Новому генеральному директору Эдварду Хэнвею нужен был новый человек, чтобы обновить руководящую команду и контролировать сервисные и технологические операции компании. В сорок два года я был слишком молод, чтобы уйти на пенсию, и мог только обедать со своей женой так часто, пока она не устанет от меня, поэтому я согласился на эту работу. В 1999 году мы переехали в Эйвон, штат Коннектикут, и купили дом площадью одиннадцать тысяч квадратных футов[24] с гидромассажной ванной и видом на долину Фармингтон. Никогда еще жизнь не была так хороша.
Однажды ноябрьским утром 2001 года, когда я тренировался в нашем спортзале на третьем этаже, вошел мой сын Эрик.
Ему было шестнадцать, он учился на втором курсе средней школы. У него были светлые волосы и голубые глаза, и – при росте пять футов восемь дюймов[25] и весе 140 фунтов[26] – он был новичком в футбольной команде. У нас с Эриком всегда были хорошие отношения, как и у многих отцов и сыновей; особые узы. Когда он был младенцем, я ложился на диван, клал Эрика себе на грудь и играл «Мелодию на струне соль»[27] Баха, уверенный, что красота музыки коснется его юной души.
Когда Эрику было два года, я взял его с собой на склоны, привязал к поясу длинную веревку и учил кататься на лыжах. Чтобы убедиться, что он правильно наклоняется, я велел ему держать черенок от метлы на уровне колен. Однажды мы ехали слишком быстро: я катился следом за ним, и, как раз когда я потянул за веревку, он бросил черенок от метлы, который разбил мне нос. Я лежал на снегу, весь в крови, а он подошел ко мне и ласково спросил: «Папа, может, мне вызвать лыжный патруль?»
К семи годам Эрик уже был опытным лыжником.
Я видел сына и в трудные времена. В юном возрасте он страдал от астмы и тяжелых аллергий, и я возил Эрика в больницу, когда у него впервые обнаружилась реакция на арахисовое масло. Сьюзен была занята каждый день, и мы вместе работали над тем, чтобы убедить районную школу Эрика держать в классе EpiPen[28]. Еще мы держали в домашнем спортзале портативный дыхательный аппарат, чтобы сын мог получать лечение, пока я занимаюсь.
Конечно, у нас были конфликты. Эрик прошел через стадию бунта, когда я был в разъездах, но наши разногласия были небольшими. Когда он был маленьким, я возил его на своем «Мустанге» с включенным радио и опущенным верхом, и все было весело и круто.
Мы были довольно откровенны друг с другом. Когда Эрику было четырнадцать, он пришел в мой кабинет, сел на диван и сказал:
– Папа, нам надо поговорить.
Он был расстроен.
– Я не хочу быть как ты, – сказал он. – Я не хочу быть крупным бизнесменом. Я не хочу жить в особняке. Я хочу быть обычным человеком.
Я спросил его почему.
– Потому что я никогда не буду на это способен.
Он сказал, что хочет просто быть учителем.
Я ответил, что все хорошо.
– Ты можешь быть тем, кем хочешь, и тебе не нужно становиться мной, – сказал я. – До тех пор пока ты будешь продуктивно распоряжаться тем, что я оставлю тебе, и делать то, что ты хочешь делать, действительно хорошо, ты будешь жить хорошей жизнью.
В то ноябрьское утро 2001 года, когда я тренировался в нашем домашнем спортзале, вошел Эрик, и стал поддразнивать меня низкой ценой акций Cigna. Я заметил красные пятна у него под мышкой.
28
Шприц-ручка, специально разработанный для детей. Содержит адреналин – средство от анафилактического шока.