— Малышка? Ты так называешь всех девушек, с которыми переспал?
— Нет.
— Тогда ладно, — она соскальзывает с моих колен и опускает юбку. — Теперь я буду спать.
Пока она, пошатываясь, идет в свою комнату, я не двигаюсь с места. Я должен идти в свою, но мне нужно время, чтобы прийти в себя после того, что только что произошло. Я всухую трахал Блэр Вествуд, мою соперницу, моего врага… и я хочу большего.
ГЛАВА 12
БЛЭР
Как трусиха, я не могу встретиться с Алексом на следующий день. Поэтому я выскальзываю из гостиничного номера на рассвете и успеваю на более ранний рейс. Голова раскалывается на две части, поэтому я не расстаюсь с солнцезащитными очками, снимая их только для прохождения контроля в аэропорту.
Не могу поверить, что я напоила Алекса, а потом целовалась с ним. Если это не акт отчаяния, то я не знаю, что это. Это было самое безумное дерьмо, которое я когда-либо совершала. Я не смогу избегать его вечно — у нас занятия на следующей неделе, — но я надеюсь, что к тому времени у меня будет план действий, как с ним справиться.
Как только я приземлилась в Фэрбенксе, я написала Джиа. Они с Ноа посидели с Печенькой для меня. Он такой маленький, и я не хотела оставлять его в собачьей гостинице. Она отвечает, что может его привезти, и я издаю вопль, когда открываю дверь своей квартиры и Печенька выбегает ко мне.
— Привет, сладкий пирожок. Ты соскучился по мамочке? — я беру его на руки и позволяю ему лизнуть меня в лицо.
Еще один щенок прыгает мне на ноги — Маршалл.
Джиа заходит в гостиную и смеется.
— Я думаю, Маршалл ревнует меня к Печеньке. Иди сюда, мальчик. Оставь тетю Блэр в покое.
— Все в порядке. Я не возражаю.
— Извини. Мне пришлось воспользоваться своим ключом и войти. Мне очень сильно захотелось в туалет.
— Это уже из-за беременности? Я думала, что это случается, когда ты уже на большем сроке.
— Нет, я думаю, это из-за огромного коктейля, который я выпила по дороге сюда.
Я ставлю свою сумку и чемодан рядом с кухонной стойкой, а затем направляюсь к дивану. Я люблю свою квартиру, а диван — лучший предмет мебели, который у меня есть. Он голубого цвета, как пасхальное яйцо, плюшевый и удобный, и много раз я спала на нем, а не в своей кровати. Я откладываю Печеньку и разваливаюсь на диване, лицом вниз, на подушках, которые так ненавидит моя мама.
Когда я поступала в университет Ханнафорда, я хотела получить все условия общежития, но моя мама отказалась от этой идеи и вместо этого арендовала эту просторную трехкомнатную квартиру. По крайней мере, она позволила мне обставить ее по своему вкусу. Это не совсем в кампусе, но достаточно близко. Большинство жильцов тоже ходят в Ханнафорд.
— Как прошла поездка? Вы с Алексом хорошо себя вели?
— Я не хочу об этом говорить. У меня сильное похмелье.
— О нет. Это опять была текила?
Я перевернулась на бок, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Да. Видимо, у меня крутая кривая обучения.
— Раньше ты никогда не напивалась. Что-то происходит? — она сидит на стуле напротив дивана, подогнув под себя ноги.
— Да. Моя мама пытается сватать меня даже на расстоянии. Она устроила мне свидание вслепую, пока я была в Вашингтоне.
— Ни фига себе. Как все прошло?
— Не очень. Мой спутник был больше заинтересована в том, чтобы переспать со спутницей Алекса, чем со мной. Я избежала этого, но не гнева матери.
Джиа поднимает руку.
— Остановись и отмотай назад. Ты ходила на двойное свидание с Алексом Камински, твоим заклятым врагом?
— Отчаянные времена, отчаянные меры. Он был меньшим из двух зол.
— Что случилось?
— Марк — парень, с которым меня свела мама, — написал ей сообщение и пожаловался, что я не знала о его приезде. Естественно, она в ярости на меня.
— Она всегда злится на тебя. Что она собирается делать теперь? Отберет у тебя кредитные карточки?
Я закрываю глаза. Если бы речь шла только о том, что нас лишат финансовой поддержки. Я позволила Джиа поверить, что именно по этой причине я позволяю матери издеваться надо мной, так же как я позволила Алексу думать, что деньги для меня важнее собственного счастья. Они никогда не узнают, почему я терплю мамино дерьмо.
То, что мама может у меня отнять, за деньги не купишь.
— Наверное, — соврала я.
— Ты всегда можешь найти работу.
— Я знаю. Может быть, я начну заниматься репетиторством.
— Ты ведь знаешь, что Алекс этим занимается?
Я снова открываю глаза.
— Нет, я понятия не имела. Откуда у него время?
Джиа пожимает плечами.
— Когда тебе нужны деньги, ты находишь способ.
— Ауч. Я это почувствовала.
— Это не было наездом на твой образ жизни. Ты же знаешь, меня никогда не волновало, что у твоей семьи баснословные деньги.
Я сижу, ущипнув себя за переносицу.
— Я знаю. Наверное, я очень чувствительна к этой теме. Мне пришлось рассказать Алексу, почему я потащила его на ужин со мной и моим спутником, и я уверена, что он считает меня поверхностной.
Джиа приподняла бровь.
— С каких это пор тебя волнует мнение Алекса?
— Меня не волнует.
Она наклоняет голову, сужая глаза.
— Блэр, что-то произошло между тобой и Алексом во время этой поездки? После моего дня рождения вы оба стали вести себя по-другому по отношению друг к другу.
Я рада, что на мне все еще солнцезащитные очки и она не видит правды в моих глазах.
— Он что-нибудь сказал тебе или Ноа?
— Нет. Но… я не знаю. Логан сказал, что Алекс потерял свою энергию, потому что он ни с кем не спал после Бостона.
Мой позвоночник мгновенно напрягся.
— Не спал?
Я говорю слишком громко, и выражение лица Джиа говорит о том, что она это заметила.
— Ладно, выкладывай. Я не вчера родилась, и я слишком хорошо знаю вас с Алексом.
Я хватаю подушку и использую ее как щит.
— Ладно. Может быть, ты поможешь мне разобраться в моей ситуации, — я делаю паузу, облизывая пересохшие губы. — В клубе в Бостоне Алекс подкатывал ко мне, не понимая, кто я такая. Он быстро сообразил, что это я, но с тех пор все изменилось.
— Я так и знала! Что произошло во время этой поездки?
— У Алекса болела спина, и он отказался принимать обезболивающие, поэтому я сделала ему массаж.
— Блэр! Боже мой. Это грандиозно.
Я поморщилась.
— Обычным голосом, пожалуйста. У меня болит голова.
— Извини.
— После массажа ничего не произошло, но это было… интимно. В общем, вчера вечером, после фиаско с ужином, я хотела забыть о маме и ее затеях, поэтому мы с Алексом снова напились текилы, а потом… — я отворачиваюсь. — Черт. Я попросила его поцеловать меня.
— Не может быть!
— Может, и теперь я хочу умереть. Как мне вести себя с ним на следующей неделе?
— Ты не видела его сегодня утром?
— Я выскользнула из отеля до того, как он проснулся, и успела на более ранний рейс. Вот как я унижена.
— О, Блэр… Я уверена, что все будет хорошо. Ты была пьяна и дурачилась. Ничего страшного.
Я скрестила руки и надулась.
— Это действительно большая проблема. Я его ненавижу.
Джиа смеется.
— Да ладно. Давай серьезно. Ты не ненавидишь его, а он не ненавидит тебя. Вы нравитесь друг в другу уже давно, и все это видят.
Мои глаза становятся круглее.
— Нет! Кроме того, даже если бы это было правдой, это не должно делать тебя счастливой.
— Почему нет? Я была бы рада, если бы два моих лучших друга сошлись.
— Извини? Ты всегда говорила, что Алекс не подходит на роль парня.
— Нет, я говорила, что он будет отличным парнем, когда выкинет из головы все шлюшьи замашки.
— Кто сказал, что он выкинул? Да он в мгновение ока нашел с кем трахнуться в Вашингтоне! Это я разрушила его планы.
Джиа смотрит на меня многозначительным взглядом.
— Блэр, Алекс никогда ни за что бы не сделал того, чего не хотел. Если бы он хотел переспать с той девушкой, он бы это сделал.