— Да, местечко неуютное, — шепотом сказал он сам себе, и этот шепот он почти не расслышал, звуки гасли прямо у его головы.
— Собаки, проветрить бы надо помещение, — подумал он и осторожно двинулся в новое ответвление.
Она сидела в углу, прижав колени к груди, и тихо плакала. Он наткнулся на нее неожиданно, только что сделав отметку на стене. В полумраке ему не сразу удалось разглядеть ее.
— Кто здесь? — инстинктивно вырвалось у него.
Снизу женский голос испуганно ответил:
— Это я. Я здесь.
Он поднял ее за плечи. Это была Венса. Заплаканное лицо испуганно улыбалось, не веря, что кто-то ее нашел.
— Это я, это я, — шептала она, уткнувшись ему в плечо, стараясь успокоиться и перестать всхлипывать.
Они несколько минут стояли, прижавшись друг к другу. Он крепко обнял ее и ждал, когда она окончательно придет в себя.
— Как ты нашел меня? Как ты… — она шепотом, сбиваясь, говорила и говорила не останавливаясь:
— Как долго ты искал! Я не могла, не могла здесь быть. Этот Гуру, зачем он мне? Я думала, так и умру здесь среди этих поганых стен.
— Я нашел тебя, — ответил он. — Ты теперь будешь со мной. Мы найдем этого Гуру. Мы найдем…
Она успокоилась совсем, оторвалась от его плеча, долго смотрела ему в глаза и спросила:
— Ты хочешь поцеловать меня?
Он поцеловал ее в губы. Поцелуй получился долгим. Она оторвалась от него, перевела дух и тихо сказала:
— Я хочу быть с тобой. Я, наверное, люблю тебя, — и улыбнувшись, погладила его волосы.
— Да, мы будем вместе, — он поцеловал ее еще раз, и они долго стояли, прижавшись друг к другу, в этом мрачном коридоре.
Плотные ряды сидящих пионэров застыли в ожидании начала собрания. Президиум на возвышении представлял собой: Председателя Совета дружины в центре, по бокам двух звеньевых и у самого края стола куратора, уже не очень молодого человека, с каменным лицом и тусклыми от надоевшей ему ответственности за происходящее глазами.
Председатель объявил повестку дня и предоставил слово одному из звеньевых.
— Мы не должны отвечать за чистильщиков, — громко начал сообщение первый звеньевой. — У нас свои поручения есть. Мы готовы, всегда готовы стереть надписи и другие грязи, но валяющихся чистить — не наш объект, не наше дело. Товарищеская взаимовыручка по инструкции распространяется только внутри звеньев. Будь готов. Всегда готов. Доклад закончил, — звеньевой занял свое место в президиуме.
Слева сидящий в первом ряду пионэр вскочил и задорно, громко крикнул:
— Будь готов!
Зал хором ответил:
— Всегда готов!
Слово предоставили второму звеньевому.
— Мы выводим заблудившихся и прочих отсталых. Мы готовы вычистить всех, кто не достиг и другое, а искать призраки, фантомы — не наш объект, не наше дело. Товарищеская взаимопомощь распространяется исключительно внутри звена. Будь готов. Всегда готов. Доклад закончил. — Второй звеньевой также занял свое место в президиуме.
В зале в ответ на крик пионэра: «Будь готов!» во второй раз слаженный хор ответил: «Всегда готов!».
Председатель громко и как можно строже объявил в микрофон:
— Прошу встать ответственных за происшествие и выйти в президиум.
Из зала вышли два пионэра и, взойдя на возвышение, встали по разные стороны стола. Ответственные опустили головы и уставились в пол. Зал загудел. Из дальних рядов послышались крики: «Не наш объект, не наше дело». Из середины те же слова прокричали другие голоса. Из первого ряда слева звонкий голос, перебивая шум, крикнул что есть силы: «Будь готов!». Зал мгновенно затих и синхронно ответил: «Всегда готов!». Воцарилась тишина, только шорох перелистываемых бумаг еще некоторое время слышался на столе президиума.
— Слово для оправдания предоставляется… — и Председатель назвал номер пионэра, стоящего справа от него.
Пионэр ожил, вскинул голову и, не глядя в зал, устремил себя, всю свою фигуру куда-то в сторону, в угол, где стоял гипсовый бюст первого пионэра, пропавшего без вести несколько лет тому назад.
— Они так быстро решили разобрать это «ЧП», что забыли выставить в президиум этого «первенца», — подумал куратор и равнодушно продолжил наблюдения.
Бюст первого пионэра пристально сквозь круглые очки, казалось, смотрел прямо на него. Волосы «первенца» раз в неделю дежурные подкрашивали в золотистый цвет. Это считалось незыблемой традицией с тех времен, когда здесь в зоне лабиринта установили этот бюст. Куратор перевел взгляд на кающегося слева.