Надо самолёт на второй, «Морано» поменять, у него как раз одна пушка в двадцать миллиметров была, и два пулемёта винтовочного калибра в крыльях. У биплана тоже четыре пулемёта винтовочного калибра, по два на крылья и фюзеляж. Сел со второго раза, благо длинное озеро, хватило на посадку и остановку. Не глуша движок, выбрался, парашют не снимал, и подивился слою льда на крыльях.
– Так вот почему так управление потяжелело? Я думал по мне стреляли из винтовок и попадали. Надо осторожнее быть.
Пока же сменив «Фоккер» на француза, движок прогрет, сразу схватился, и взлетев, направился с набором высоты обратно к колонне. Тут машина тоже навоя для меня, осваивал, пока эти двадцать километров преодолевал. Тут сложнее. Да, кабины у обоих монопланов закрытые, закрываются колпаки, а вот у биплана открытая. Впрочем, с амулетом климат-контроля не критично. Да, «Мурано», это другое, с нуля изучал и осваивал самолёт, но восемь заходов сделал. Финны имея неприятный опыт, когда обстрелял свой, отслеживали меня, и когда я рухнул вниз, в пике, бросились в рассыпную. За восемь заходов, уничтожил остальную технику, одни пожары внизу. Зато потренировался, и неплохо вышло, правда, мазал много, но это от неопытности. Так что счастливо улыбаясь, мне понравилась новая игрушка, и пушка неплоха, летел обратно к озеру, менять француза на британца. К колонне смысла возвращаться нет, целей не осталось, поищу на дороге ещё что интересное, и попробую теперь биплан.
– Ты кто? – испуганно спросил боец, когда я скатился к нему в окоп.
– Не пугайся, равзедбат Седьмой армии, боец Никитин. Я пленного тащу один, помоги, в три руки легче будет.
– Почему в три? – заметно оживился подмёрзший боец.
– Да когда его брал, в плече что-то хрустнуло, и рука отвисла. Не чувствую, и двигать не могу. Одной справлялся пока этого борова тащил.
– О как.
Мы на санках притащили уже замёрзшего майор-связиста, с ним портфель с документами был, и дальше. Опознались сначала с одним секретом, потом в землянку ротного, оттуда связь со штабом полка и дивизии, это была моя родная семидесятая, специально тут выходил. В дивизии меня узнали, пока допрашивали майора, отпаивая его горячим чаем, меня тоже, связались со штабом армии. Оттуда приказ, срочно майора и меня к ним. Так что на машину и в составе транспортной колонны, а то диверсанты до сих пор шалят, в штаб армии. Там меня тоже признали. Пока я рапорты писал правой рукой, что и как было, где отсутствовал две недели, майора на допрос, и бумаги на осмотр. Ну и врач ещё осмотрел, подтвердил повреждение левой руки. Поди знай восстановиться или нет, так что меня в армейский госпиталь направили. За майора обещали награду, очень ценный гусь, как и та информация от него. Разведчики нашего разведбата навестили, то что кто-то уцелел они по дальнейшему бою, что к финнам в тыл уходил, поняли. Ждали, но никто не вернулся. Уже ждать перестали, а тут я объявился. Сказал долго гоняли, вёл обстрел колонн на дороге, брал языков, допрашивая. Пока не сделал большой крюк, в одном месте пять дней отлёживался, ждал пока поиски дальше уйдут, ну и взяв этого майора с непроизносимой фамилией, вот и вышел на позициях своей бывший дивизии.
Это официально, так что пока я в госпитале в Ленинграде находился, там всё оформлялось. Кстати, Васин тут же лечился, у него ноги перебиты и ранение в плечо. Я его навещал в палате, у нас разные. Ну и ещё четверо разведчиков нашего взвода тут же. А троих дальше отправили, тяжёлые ранения. Семь погибло. Взвод по сути заново формировали. На самом деле после успешного применения истребителей при штурмовке, на биплане я разнёс санный обоз, то уничтожил ещё три авиачасти, захватив их аэродромы. Добыл самолётов, топлива и боеприпасов, а главное опытного техника. Он учил меня перезаражать пулемёты и пушки, заправлять, и обслуживать машины разных типов. У меня их четыре. Про три знаете, появился ещё один. Это истребитель «Фиат Фреччиа», у него два крупнокалиберных пулемёта на вооружении и две фугасные авиабомбы по пятьдесят кило. Техник неплохо меня за эти дни поднатаскал, морозы, но погода в принципе стабильная, я летал каждый день, по три-четыре вылета. В основном штурмовка наземных объектов и колонн, санных и авто. Однако не только это, про мои бесчинства нажаловались, и на меня устроили охоту финские истребители. Шесть воздушных боёв было. Изрешетили мне машины, если бы не амулет защиты, и мне хана. Я тоже активно вёл бои, подсматривал тактику разных лётных умений, как атаковать нужно. Потом, на уже другой машине, применял на практике. Учился. И горжусь тем что в шести воздушных боях, где против меня в общей сложности около двадцати истребителей участвовало, я сам сбил один с помощью бортового вооружения. Остальных боевым артефактом, когда я подбитый шёл на снижение, чтобы не добили. А так всё честно, я учился, и стремительными темпами, у хороших учителей. В браслете сейчас у меня всего одна машина целой осталась, это тот британец-биплан, и всё.