Харьковская катастрофа, её ещё будут называть Харьковской мясорубкой. Как раз она сейчас и идёт, и куда я попал, будучи штатным переводчиком в штабе одной из отдельных танковых бригад, что участвовала в наступлении на Харьков. Впрочем, уже не участвует, а была развёрнута и брошена на прорыв, когда кольцо котла вокруг наступающих советских войск, замкнулось.
Очнулся я видимо не вскоре, какое-то время прошло, среди тел, а их немного, тут штабные командиры и бойцы, уже ходили немецкие солдаты.
Опять плен. Я не переживал особо. Форма на мне полевая без наград, переоделся, когда слухи об окружении пошли, документы тоже в хранилище, как и всё важное, а что на мне сейчас, потерять не жалко.
Я сел, похоже меня уже обыскали, кобура пустая, карманы вывернуты, и начал себя ощупывать. Немцы поглядывали, но особо внимания не обращали. Надо же, ни одной раны. Понятно, остаётся контузия. Я вон даже сидя шатаюсь, и голова трясётся. Средне-тяжёлая, похоже, шум, звуки, как будто издали. Надо отлежаться.
Я снова лёг, в этот раз на спину. Кстати подтянул пилотку, рядом лежала, и надел. Правда солдат один подошёл, и знаками приказал снять ремень с портупей. О, ещё планшетки нет, видимо ранее сняли.
Знание немецкого я не показывал, так что только на знаки реагировал. Снова лёг и так лежал. Раненых немцы добили, да банально штыками. Троих подняли, включая меня, шли придерживая друг друга, и один конвоир повёл прочь.
А говорили Вермахт не так жесток, как солдаты СС, не верьте, раненых добивают также легко. Тут кстати мало кто пал, с десяток всего, значит остальные ушли. Прорвались, или дальше там в плен попали, не знаю.
Штаб и тыловые подразделения бригады отходили отдельно от танковых батальонов бригады, те танки что остались, пытались пробить кольцо. Мы кстати у Барвенково отступали.
Ладно, пока ведут, пусть меня мутит, сознание плавает, действительно состояние тяжёлое, то стоит описать что было за эти несколько по сути спокойных для меня месяцев.
Тогда сотрудники контрразведки конечно быстро насчёт Решетина выяснили, что из Киевского котла он не вышел. Хотя тот нашу разведку боем пережил, видел его в штабе до того, как меня в медсанбат отправили.
Сказал, что взял фамилию наобум, сам у женщины был. Правда, насели, у какой, адрес? Тут я отказался отвечать, мол, всё равно кинула, не дала. Дальше искал мужского счастья, не нашёл, и вот вернулся недовольный. В общем, отстали, и возможно этот разговор и помог перевести меня из боевых частей в штабные, так и стал переводчиком.
Наверное, какие-то подозрения вызывал. Под присмотром держали. А я доволен был, правда радость быстро помрачнела, когда узнал куда бригада наступать будет. Впрочем, работу свою выполнял от и до, и пусть отсутствует амулет личной защиты, но я не трус.
Так что воевал до конца, и службу нёс от и до. Пусть званий или наград мне это не прибавило, так и оставался лейтенантом, зато не стыжусь своей работы и своих дел.
Ладно, хорошо шли вперёд, и тут приказ на разворот, нас окружают, и двинули обратно. Если бы не снаряд, думаю проврались бы. Пока вокруг немцев немало, конвоира не убьёшь, на рывок не уйдёшь, я выжидал, темноты подождать надо, продолжая вспоминать.
Пока я в санатории отдыхал, снова на имя главврача написал прошение на отсутствие в течении трёх суток. Снова якобы встреча с сослуживцем, страшим сержантом Решетиным, причина. Нехотя, всё же отпустили.
Слежки я к слову не заметил, сначала на «Шторьхе» улетел в Крым, ближе к берегу Азовского моря сел, а там на «мессере», на прямую в сторону Мюнхена. Да, летел за девчатами Нотт. Пусть места мало в хранилище, сто кило было, и потратил ещё столько же, но троих уже могу взять.
До Мюнхена добрался к рассвету как раз. Кстати, всего два часа, и я нашёл домик где жили Нотт. Был я в гражданском, пальто имел, хорошо одет, соседям представился журналистом, мол, пишу очерк об офицере Нотт, а звания не знаю, ну и о семье его.
Всё выложили, меня ещё и эрзац-чаем напоили с шарлоткой. Значит так, муж Хельги погиб в боях за Смоленск. Майором был. И не пехотинец он, а сапёр. Командовал батальоном.
Сами Нотт тут, вроде живут неплохо. Старшая из близнецов замуж готовиться выйти, жених, студент из Мюнхенского университета, у них бронь на призыв. Я даже заволновался, ещё не хватало чтобы мою девочку увёл.
Так что далее постучался в дверь дома семьи Нотт. Он кстати не их, снимают. Бедные они, то-то Хельга на золото так падка была.