Аккуратно протирая рукой сонные глаза, один из которых отличался пурпурной, спектральной отметиной, придерживаясь за перегородки и спальные полки плацкарта, парень побрел, в залитый солнцем, потертый тамбур. Невозможно налюбоваться осенним крымским степным пейзажем под еще низким гигантским Светилом. Даже, одинокое облезшее станционное строение, гармонично вписывалось в выцветшую обмерзшую блестящую прерию. Чистое небо, сквозь вспышки отблесков солнца, голубизной отражалось в кусках разбитых стекол, контрастных окон степного вокзала.
Время остановилось.
***
– Скоро море.
Приятная девушка неслышно, незаметно зашла в светлый тамбур вагона. Став за спиною Слуги, она сквозь его засвеченный контур, тоже любовалась скупыми выгоревшими степными красками, прореженными лоскутами, плавящихся ледяных корок краев луж.
Человек, мельком взглянув на нее, надолго запомнит этот образ, освещенный яркими глубокими глазами, пронизанными утренними, почти горизонтальными лучами, ясной, светлой, легкой улыбкой, отражающей неугомонную звонкую солнечность.
Поезд тронулся.
Ева направилась обратно, в вагон.
***
Слуга еще немного, в непонятной воодушевляющей прострации, посмотрел вдаль, закрыв дверь вагона, пошел в салон плацкарта, присев на свое ночное место.
Солнца свет и сердца звук,
Робкий взгляд и сила рук,
Звездный час моей мечты,
В небесах. [14]
Незнакомка сидела рядом за пустым чистым столом, бесцельно глядя в крымскую выгоревшую даль. Оказывается это она – неизвестный близкий и тихий человечек, который притаился под живым сопящим холмиком одеял.
Долгий век моей звезды,
Сонный блеск земной росы,
Громкий смех и райский мед
В небесах.
На заре голоса зовут меня. [14]
Непонятное предчувствие, внутренним ознобом, прошлось внутри, замершей у окна Евы. Оказывается это он – тот нежный, заботливый и неизвестный друг, который укрывал ее ноги, делился с нею своим теплом.
Ровный бег моей судьбы,
Ночь, печаль и блеск души,
Лунный свет и майский дождь
В небесах.
На заре голоса зовут меня. [14]
До конца поездки, не замечая суеты окружающих пассажиров, смиренная пара остановилась на целую вечность, на бесконечный час.
***
Состав медленно прибыл на станцию.
Погода изменилась. Небо затянулось светлой серой пеленой, с отдельными темными перьями небольших быстрых облаков.
Ева одна из первых вышла на платформу, аккуратно ступая по знакомым переходам, перепрыгивая тротуарные плиты и подмерзшие лужи, быстро, сквозь порывистый ветер, направилась домой.
Безотказный Слуга, грустно созерцал уходящую незнакомку, послушно помогал провинциальным импозантным, поэтическим старушкам, своему судьбоносному квартетному семейству, вынести из вагона неподъемную кладь.
Холодный приморский ветер, контрастно встречал прибывших укутывающихся странников, как опавшие скрученные листья, поддувал по разные стороны вокзала.
Стоя на пустынном перроне, разглядывая незнакомый приморский вокзал, Слуга не спеша одел, приглаживая и поправляя, подтрёпанную вязаную Надеждой шапочку.
– Ваши документы?
К чудаковатому гостю, с подбитым затененным глазом, в рваном головном уборе, развивающимися на ветру потрепанными нитками, незаметно подошел дежурный патруль милиции. Дуэт блюстителей оглядывал пришельца с угрожающей серьезностью. Тот достал документы, передал сине-сиреневому, превысившему стандарты склонности к полноте, ехидно улыбающемуся, местному стражу. Внимательнейший "мусорок", сморщив лоб, деловито длительно изучил документ, ничего подозрительного не заметив. Приветственная улыбка медленно исчезла с его круглого лица.
– Пройдемте. – Грозный баритон преобразился в расстроенный дискант. – Прочему у тебя вид такой…, странный…, неопрятный?
– Муха – источник заразы, -
Сказал мне один чувак.
Муха – источник заразы?
Не верь это не так!
Источник заразы – это ты. [15]
Трио направилось в дежурное отделение милиции. "Мусорок", с недоверием, неугомонно, поглядывал на приезжее "насекомое". Следующий сержантствующий мент, более-менее равнодушно, ступал рядом.
Муха моя как пряник -
Толстая и блестит.