– Это, точно. Хотя, и жесты, могут быть выразительными. Умение говорить о многом, не произнося не слова, известно испокон веков. А в изобразительном искусстве, вообще существует такой вид сценического мастерства. Называется – пантомима. Движения, жесты такого артиста настолько выразительны, что могут взволновать или рассмешить зрителей, создав перед ними разные характеры и истории. Представляешь, без единого произнесенного слова.
Мальчишка, с интересом заслушавшись, смутился, когда заметил на себе взгляд Слуги.
– Да ты видел, таких мимов, с набеленным лицом.
– А под смешной маской, такого человека, могут быть слезы и обиды. – Опять же задумчиво рассуждая, прокомментировал юнец.
– И даже страх… Представляешь, ходит среди нас, на публике, такой, как будто веселый безобидный человечек, и мы можем только догадываться, какие эмоции он испытывает, какие слезы проливает по ночам.
– А женщины? – Мальчишка вспомнил образ всхлипывающей одинокой, тихо плачущей мамы, которая стесняясь быть увиденной сыном, аккуратно вытирает подтеки у глаз.
– С женщинами…, сложнее.
В воображении Слуги предстал образ Евы. Он подробно в памяти отразил ее непонятные черты. Взгляд… Улыбку… Ему даже казалось, что он знает…, любит…, ее, …манеры, …походку. Он вспомнил, как она с легкостью перепрыгивала через тротуарные плиты, подмерзшие лужи, поддуваемая ветром.
Она идет по жизни смеясь,
Она легка как ветер,
Нигде на свете,
Она лицом не ударит в грязь,
Испытанный способ решать вопросы.
Как будто их нет,
Во всем видеть солнечный свет. [16]
Ева мило общалась, что-то рассказывала в искреннем монологе, воодушевленно рекомендуя что то, близким и незнакомым людям.
Слуга бродил у моря, наблюдая, ходил по осеннему городу, в горах, любовался Солнцем. Действие перешло в сольный гибкий танец. Казалось, что она мерещится, воплощая его выпады и поддержки.
Художественная ретушь песком, Sand Art, красивыми мазками и штрихами подчеркивала крымские пейзажи.
***
Весь следующий ноябрь, Слуга и Мальчишка, обсуждали найденное старое учебное пособие по пантомиме. Племянник разучивал отдельные специальные приемы пантомимы, определенные беспредметные действия.
– Дядя Иосиф, ну как, мастерски у меня получается?
– Ты знаешь, неплохое начало. Но, даже освоив исполнительскую технику, старайся развить в себе навыки самостоятельного творчества, принести что-то свое, новое. – Слуге тоже нравилось заниматься с подростком.
***
После очередной ссоры с категоричным мужем, заплаканная Ева, надевая пальто, выбежала из квартиры. У них ничего не получается.
Она идет по жизни смеясь,
В гостях она, как дома,
Где все знакомо.
Удача с ней и жизнь удалась. [16]
Она бежала по пустому городу, замедляясь, немного успокоившись, вышла на шумную, почти зимнюю набережную. Опустив голову, задумавшись, побрела влажным тротуаром.
И без исключенья,
Все, с восхищеньем,
Смотрят ей вслед,
И не замечают,
Как плачет ночами,
Та, что идет по жизни, смеясь… [16]
Слуга, одиноко заканчивая сольные прогулки, шел навстречу.
Ева, вытирая заплаканные, но уже сухие глаза, оказалась возле него.
Они, случайно, тихонько столкнулись лицом к лицу.
Первый снег, солонея, медленно растаял на женских ресницах.
Зима была теплой.
***
От автора
С целью изменения характера повествования, подобно некоторому руководству Хулио Кортасара, возможно смена последовательности изложения частей истории – Взлет. Ниспадение – Приземление.
***
Часть. Взлет. Ниспадение
Слуга проснулся.
Открыв глаза, защурился от яркого солнечного света.
Ева, задумчиво любуясь небом…, морем…, природой…, сидела рядом. Аккуратно рассыпая, просеивая из ладони, рисовала пляжным песком, напоминая движениями руки, технику изобразительного искусства Sand Art.
Они расположились, с краю городского пляжа, между благоустроенной набережной и морем. На расстеленном покрывале, были сложены женская сумка Евы, перевернутые раскрытые книги, которые пара читала на прогулках. Герман Гессе. "Игра в бисер". Хулио Кортасар. "Игра в классики".
Теплое майское солнце, уже высоко поднявшееся над морской линией горизонта, рыбьей чешуей, блеском отражалось на дребезжащих волнах.