Происходящее действо, отразилось в капающей слезе Евы.
– Если б залилась ты смехом,
С ветром косами играя,
Я летел бы вслед за эхом,
Дивный голос догоняя,
Догоняя. [18]
Пара “угомонно” сидела на валунах, созерцая блестящее море.
Ветер усилился, предвещая смену погоды. Начался редкий слепой дождь. Море, вплоть до горизонта, своеобразной перспективой, по-прежнему солнечно блестело. Редкими темными пятнами, от крупных капель дождя берется мощеное покрытие набережной.
Слуга, укутывая Еву в свою куртку, нежно взял ее ладони, сложил девушке на колени. Встал, завораживающе рассматривая волнистую игру марины, под единым ясным Светилом.
– Пойду, окунусь.
Поддуваемый потоками ветра, немного накренившийся фантастический Слуга-великан, тоже встал, рассматривая непредсказуемые игрища Стихии.
В редких слезах Евы, уже не отражается происходящее.
– Куда ты…? Дождь… – Девушка тихо заплакала, протягивая руки к небу, показывая на облака.
Парень не спеша разделся, потягиваясь в сторону Солнца, бросая одежду на камни, пошел к пирсу.
– Я беременна…
Шум моря заглушил последнюю фразу. Слуга медленно разогнался, побежал по пирсу, и прыгнул в воду.
Великан, под общие возгласы и всклики, родных и близких, ротозеев и зевак, некоторые из которых поддерживали трости гигантской куклы, поднялся, неуверенно сделал один…, другой шаг…, и, под порыв усиливающегося ветра, взлетел над побережьем, направляясь навстречу Солнцу, на Восток.
Ева, заботливо подобрав одежду, аккуратно сложила на коленях.
***
Борясь с курчавыми небольшими волнами весеннего холодного обжигающего моря, наслаждаясь полученной дозой адреналина, Слуга загребающим кролем проплыл немного, ослепляемый встречными солнечными лучами. Замер, осматриваясь среди медленных волнующихся морских качелей, оглядываясь на побережье. Иногда, за ниспадающими холмами волн, он видел качающуюся тихую городскую набережную, под темнеющим предштормовым небом.
Ева, стояла на краю пирса, подавая знаки, махала рукой.
Над морем, то постепенно набирая высоту, то проваливаясь в воздухе, то кидаясь из стороны в сторону, то неуклюже извиваясь и оборачиваясь, напоминая странный воздушный шар, парил Слуга-великан. С высоты птичьего полета, как на ладони, было видно происходящее внизу действие. В толпе ликующих и прыгающих зевак, воображаемому Великану мерещились наблюдающий отец, окруженный немногочисленной публикой, Мальчишка, устроивший небольшое пантомимное выступление, вечные прохожие, даже участливая проводница и сине-сиреневый “мусорок”.
Перед парящим Гигантом, улыбаясь ему, сделав небольшой оборот, промелькнула небезызвестная Мечта.
Неожиданно, как неисправный неуправляемый воздушный змей, Слуга-великан неестественно накренился, переворачиваясь, сделал огромное смертельное сальто-мортале. Взлетевший Пилигрим на мгновенье, задержался в воздухе… и спикировал с огромной скоростью, напоминая великолепного падающего кита, создавая взрывной фейерверк брызг вокруг себя, низвергаясь в пучину…
Великан скрылся под водой.
Феерическое действо произвело взрыв эмоций и оваций, разгоряченной полетом гиганта, наблюдающей публики. Люди, мокрые то ли от полученного вдохновения…, то ли от усиливающегося дождя, казалось дополняемого взрывным шквалом потока брызг…, с зонтами и без…, пошли в безумный массовый пляс.
То ли перемерзший от еще холодной, весенней воды, то ли уставший от напряженного барахтанья, Слуга не справился с усилившимися от ниспадения, раскачанными, накрывающими его, волнами…
Утонул.
***
Природа загадочно играла тонами, красками, …и чувствами. Со стороны натянутого блещущего моря, по-прежнему, гордо воздымается стабильное единое Светило. Минорное же побережье, сильнее и сильнее, обволакивается серыми, местами темно-голубыми, клубами облаков. Искривленная, дугообразная береговая линия, как некая проекция вечного символа диалектического противостояния, рассеивается в пелене сверкающего, мелкого дождя.