— Глеб! Ты чего? — растерялся Андрей.
Его друг не знает о нашем совместном прошлом? Он не сказал. Не счел нужным посвятить в свою игру других. Ну конечно, как можно сказать другу, что ты скотина. Поймет ли он? Судя по тому что я поняла об Куликове за короткое знакомство, нет. Он не поймет как можно вот так по скотски поступить с женщиной. Нет, тут дело не в полигавности, а в том, что он лично не сказал о расставании. Хотя легче бы не было. Но видеть лицо предателя и просто получить бездушное письмо, разные вещи. Это не иначе как трусостью и назвать то трудно.
— Убирайся из моего дома, я не кого не приглашал! — кричит мой бывший.
И его слова как пощечина. Они отрезвляют и выводят из коматозного состояния. Я стряхиваю наваждение и маска холодной стервы тут же натягивается на лицо. И опять слова всплывают в голове: «Сыграла ты, конечно, зачетно. Но вот только я, солидарен со Станиславским! Роль скажу была на троечку.» Ну вот сейчас перед тобой прима будет и это уже не трояк, а все сто из ста.
— Простите, но я курирую проект по отелям и ваш собственный! Так что хватит вести себя как заносчивая скотина и орать! Я не воспринимаю всерьез мужчин, что повышают тон, даже в их собственном доме! — надменным тоном выдаю я.
— Не учи меня как вести в своем доме! И не согласен я с вашей кандидатурой на проект. Опыта маловато! — выплевывает он.
— Глеб! Вот здесь ты не прав! Она один из лучших специалистов в своей сфере! Да и Патас ее утвердил! — вмешался Андрей.
— Знаю я как такие добиваются своей цели! — сквозь зубы цедит бывший.
— Раз так, то спешу заверить, вы мне не интересны. А с чего же я должна напрягаться, если сам заказчик уже меня утвердил. Это скорее вам стоит задуматься, вам то нечем его заинтересовать, кроме работы! — бью наотмашь сарказмом.
Глеб смотрит с ненавистью на меня. С чего взялась эта эмоция, в некогда любимых глазах, хоть убейте, понять не могу. Что могло вызвать это чувство, что все хорошее стерлось из памяти? А ведь оно было. Я то помню. Или он притворялся? Нет. Такое не возможно сыграть.
— Значит так, — опять подает голос Андрей. — Проект уже набрал обороты и идти назад, значит терпеть убытки и выплачивать неустойку. Алиса как дизайнер устраивает во всем. Ты там не был и не можешь знать. Поэтому подойдем к вопросу с точки зрения бизнеса, без эмоций. Но все же в толк не возьму, почему ты так категоричен?
— Ладно. Я понял. — выдыхает обреченно Бутузов. — Ты прав. Но продолжим как начали. Наше общения с ней минимальны. Встречи ведешь ты, я работаю удаленно.
— Ой, даже не почтите нас своим внимание, мистер президент! Корона мозги сдавила или вы всегда таким были? Эго прямо как Эверест! — опять летит в его сторону мой сарказм.
— Не мели чушь! — вновь его рев на весь кабинет. — Если бы я мог, то прямо сейчас вышвырнул бы тебя из своего дома и жизни!
— Так чего же, мараться не хочешь? — шиплю я.
— Да что ты обо мне знаешь! — уже опять гнев в его голосе.
И только сейчас я понимаю, что весь наш диалог он сжимал ручку в руке, потому что она с треском разлетается на части. А Глеб все сидит на месте. Кажется, он готов подпрыгнуть и выбить из меня дух, но сидит на месте. Что происходит? В мозгах появляются смутные сомненья. А не перегнула ли я с нападками?
— Ты хочешь знать, почему я не выкинул тебя на улицу? — рычит он.
Как в замедленной сьемке, я смотрю на руки мужчины. Они опускаются на что то вроде подлокотников, но это не они. Кресло на котором он все время сидел начинает двигаться. Я жду затаив дыханье и страшная догадка посещает меня. И вот через долю секунды я сглатываю ком от увиденного мной.
Глеб на инвалидном кресле выезжает из за стола. Его руки лежат на колесах, а ноги заботливо укрыты пледом. Что это? Как? Почему? Тут же миллион вопросов в моей голове. Вот почему он не поднялся. Вот почему работает удаленно. А я. Зачем я провоцировала его на эмоции? Зачем пыталась ударить по больнее? Я хотела чтоб он чувствовал то, что чувствую я и даже не догадывалась, что я пострадала меньше. Он инвалид и не важно как и кто виноват, ему тяжелее в сотни раз. Молодой мужчина прикован к коляске и это для него намного горче, чем разбитое сердце.
Сразу слова Куликова вспомнила, что он сам виноват в случившемся. Как он там выразился, не судьба или злой рок. Масштаб вопросов в моей голове увеличился и норовил взорвать мозг. Слишком много потрясений для одного вечера. Слишком много информации, что ждет разъяснений. Кто даст мне ответы? Бутузов? На вряд ли. Он ненавидит меня по одному ему известной причине.
Расспрашивать Андрея глупо. Даже если он расскажет, что само по себе неуместно, то всю историю целиком я не узнаю. Здесь есть нюансы, в которые, он не посвятил даже близкого друга. Значит либо попробовать выпытать у самого Глеба, и это так же не реально, как заставить кошку полюбить воду. Остается гадать и смотреть, анализировать его слова и поступки, делать выводы.
— Вот только не надо жалеть меня! — все тот же рев от мужчины.
Но я испытываю не жалость. Нет. Может и обманываю, но это не она. Я зла. Злость поднимается из глубины и давит на меня. Злюсь на него, за игры в любовь, за разгневанную судьбу, что жестоко наказала. На себя, что молила бога, чтоб он хоть на крошечную частичку испытал то, что испытывала я, когда мой мир рухнул. Зла на людей, что после случая с нами прекратили с ним контакт, потому как заняли мою сторону. Злюсь на то, что встретила его вновь вот так. И если бы не пропасть, что пролегла между нами, я бы не раздумывая бросилась к нему.
Сейчас я просто стояла и смотрела на свое потерянное счастье в лице Глеба и сжимала руки в кулак. Ногти впивались в кожу, заставляя понимать, что я жива. И он жив. Да и чувства мои к нему живы. И я это поняла, стоило мне услышать его голос. Нет, не так. Стоило почувствовать уже знакомый мне парфюм.
Кто сказал, что можно заглушить любовь, пережить ее и забыть? Нет. Никогда не получиться забыть то, что испытывал с любимым человеком. Конечно можно вновь полюбить, но не так. Настоящее и сильное чувство стереть или заменить невозможно. Оно живет в дальнем уголке сердца, под надежным замком. Но есть мелочи, такие как звук голоса, запах или момент, что могут сломать замки и выпустить на свободу сотню птиц, что кружа в тебе поднимают остальное. Их шум крыльев и вихрь от них поднимает в высь маленькие пушинки из нежности, трепета, заботы и тепла. Они кружат внутри и все становиться не важным. И кажется способен простить любую обиду и боль, забыть брошенные слова и отправить разлуку по ветру, вместе со стаей этих птиц.
Но голос разума вмешивается и останавливает. Может проблема в том, что порой мы живем умом, а не сердцем, видим глазами, а не тем самым мотором, что отличает нас от одноклеточных. Мы же существа разумные, вот и разум этот порой идет наперекор сердцу. Поэтому мы продолжаем сомневаться, не верить и злиться. А ведь все было бы намного проще, живи мы в согласии с нашей главной мышцей. Но увы, это невозможно. Так устроен человек.
22
— Сынок, ты почему не предупредил, что у нас будут гости? — вошла в комнату симпатичная женщина.
Мы встрепенулись, потому как все это время играли в гляделки. Даже не заметили как ушел Андрей, как открылась дверь и только голос взорвал напряжение между нами. Нас словно разорвали и отшвырнули в разные стороны.
— Она уже уходит, мама! — выпалил Глеб.
— Нет. Я еще не осмотрела дом и не знаю что именно требует перепланировки в нем! — заявила я мило улыбаясь хозяйке.
Плохо ты меня знаешь Бутузов. Если я сказала что берусь за дело, я не отступлюсь, хоть заорись. И плевать мне на грозного сторожа своей башни, я не принцесса, что заперли в ней, я плотник, что лестницу для побега создаст и будьте уверены, что эта лестница устоит даже под толпой принцев.
— Вот и замечательно! — воодушевилась женщина. — Поужинайте с нами, давно в нашем доме не было красивых девушек.