А мне искренне ее жаль. Правда. Она же как и любая мать хочет видеть, что ее ребенок счастлив. А судя по всему, Глеб загнал себя так, что ее сердце болит при взгляде на сына. Вот и решила женщина познакомить его с девушкой из компьютера, что в ее понимании нравиться сыну.
— Я вас понимаю. Честно. Но не стоит нас сватать. У меня есть один любимый мужчина, что ждет меня дома. И это не грек! — почему то добавляю я.
— Но на фото ты действительно чаще с греком. — отзывается женщина.
— Это деловой партнер. У нас был не один проект вместе с ним. — спокойно объясняю я.
— Ага. Проект и не один. Славное прикрытие. — изрекает Бутузов.
— Сынок. Это не наше дело. И зачем ты оскорбляешь девушку. Говоришь что не нравиться, а сам ведешь себя так, словно ревнуешь. — подчеркивает мать Глеба.
И тут даже я рот открыла. Неужели именно так его нападки выглядят со стороны. Да у этого нет логики. Я же вижу его нескрываемое призрение и ненависть. А ревновать может тот, чьи чувства не остыли. У него их не было с самого начала. Но тут я реально задумалась.
— Ну все! — вздрагиваю я когда слышу рык Глеба. — Я вызову такси для нее.
— Нет! Алиса ночует у нас! — изрекает женщина.
— Мама! — рычит он.
— Не кричи на меня! Я сказала она останется, значит так и будет! — в его манере отвечает женщина.
Даже я бы не рискнула спорить сейчас с ней. Ее поза и взгляд говорил, что это чревато. Вот и Глеб покатил свою коляску к кабинету бурча что то себе под нос.
— Простите, вы из за меня поругались с сыном! — тихо говорю я, когда дверь кабинета сотрясает дом.
— Ничего страшного! Ему давно нужно сделать встряску. А если он так реагирует на тебя, то думаю ты нравишься ему. И если я не права, то я старая дура! — выдала женщина.
И опять я в ступоре. Нравлюсь? Как там говорят от любви до ненависти один шаг. А можно ли шагнуть назад? Наверное да. Ведь есть случаи, когда вначале отношений люди ненавидят и издеваются друг над другом. Потом это перерастает в любовь, да и чувство настолько мощное, что готово взорвать влюбленных.
— Не будем об этом. Мне не нужны отношения, я ведь сказала что есть любимый мужчина и этого хватит. — поспешила закрыть тему я.
— Ну да, ну да! — покачала головой женщина. — Я приготовила для тебя гостевую на втором этаже. Пойдем провожу и найдем во что переодеться. Думаю футболка сына подойдет.
Зачем я осталась? Вопрос что мучил меня весь вечер. Глеб смотрит злобно, словно и не было между нами ничего. Его мама пытается свести нас вместе. Говорит о таком, о чем я и думать не хотела. Все слишком давит на меня. Еще и его футболка, что так и лежит на кресле в комнате.
Я смотрю на ткань и боюсь даже коснуться ее. Боюсь вдохнуть запах и забыть о той боли, что причинил он мне. Я не должна реагировать на Глеба, должна выкинуть его из головы. Но он как навязчивая идея, засел там и не уходит. Словно меня запрограммировали на него и я больше не могу смотреть на других мужчин.
Вот чем плох тот же Алексис. Красивый, умный, самодостаточный мужчина. Внимателен ко мне. Вижу что любит и ждет взаимности. Да он бы на руках меня носил, стоило разделить его чувства. Но я не могу. Даже поцеловать другого мужчину ровно как выпить яду для меня. Вот и страдаю теперь в доме любимого одна под одеялом.
23
Глеб.
Да уж! После всего, что произошло за сегодняшний вечер, не вольно станешь суеверным. Тут не то, что в проклятье или порчу поверишь, задумаешься над словом судьба. А как еще объяснить появление моей бывшей, на пороге моего дома.
Как насмешка судьбы, она появилась из не откуда и навела хаос в моей душе. Огромные голодные коты, поселились где то у меня внутри и раздирали своими когтями. Все что похоронил вместе с искореженной машиной, вновь накрыло меня.
Почему я не сдох в той аварии? Зачем остался жить и терпеть все муки ада на яву? С трудом смирился с участью инвалида. Долго выбивал с помощью нагрузки на руки из себя свою любовь к ней. Вкидывался снотворным и даже однажды решил принять его побольше. Мать помешала. Устроила допрос с пристрастием, кто да что. Я молчал. Почему? Не знаю. Наверное не хотел казаться слабее чем уже был.
Сколько раз видел ее жалость и слезы на глазах. Мне было хреново. Очень. Иногда накатывало так, что выл как зверь дикий. Но продолжил жить. Закопался в работе. Благо ситуация в стране помогла на дистант перейти. Вот так и жил я до этого вечера.
Заехал в кабинет и рывком закрыл за собой дверь. Деревяшка стукнулась о колоду и оглушила хлопком. Я был на пределе. Не знаю чего больше было сейчас в моей крови — злости или ненависти. Все внутри ворочалось и адский огонь грозился вырваться наружу. Еще слово из уст этой стервы и я в дракона превращусь. Появилась и кусаться вздумала. Шавка гадкая! Любил я ее когда то. До одури, до безумия любил. А теперь видеть не могу. Подлая тварь!
Набрал номер друга. Это он мне свинью подложил. Да еще и удивился моему приступу праведного гнева. Простить? Кого угодно могу простить, но не ее. Двуличная сука! Ненавижу!
До хруста сжимаю в руках телефон и жду. Андрей отвечает когда я уже немного остыл. Знал? Да нет, откуда!
— Ну и удружил ты мне, Андрюша! — выплевываю в трубку я.
— А чего не так! Не понимаю твоего бешенства! — еще удивляться вздумал Куликов.
— Да я убить ее хочу! Реши проблему быстро иначе я за себя не отвечаю! — выдаю я стукнув кулаком по столу.
— У меня такое чувство, что она когда то послала тебя или не дала, вот ты и бесишься! Или ты ее послал? — усмехается с той стороны звонка Дрюня.
— Нет! — слишком эмоционально выкрикиваю я. — Стерва она без душная. Спит с кем попало, вот и все.
— Ага, расскажи это своему психологу! Нормальная она. Это у тебя радар включился, вот и бесишься от неудовлетворенности! — ржет дружок.
— Плевать. Чтоб завтра духу ее в моем доме не было, иначе я придушу эту девку! — реву я.
— Тут я пас! С твоей матерью спорить себе дороже. Кстати это именно она настояла на ее кандидатуре. Мне вообще показалось она ее лично знает и любит как дочь! — ошарашил меня Куликов.
— Да чтоб тебе! — выругался я.
С матерью спорить бесполезно. Да она со своим характером может полком командовать или тигров дрессировать. Куда мне против нее. Да и обижать ее не хочу, натерпелась она с моими закидонами. Первый год после больницы караулила, особенно после случая с таблетками.
— Понял. — тяжело вздохнул я.
— Чего собственно ты бесишься? Присмотрись к Алисе. Она интересная женщина. Веселая, открытая, красивая! — заявляет друг.
— И ты туда же! — рычу я. — Сам поди глаз на нее положил!
— Это ревность в твоем голосе?! Да остынь, не нужна мне твоя Алиска, у меня кое кто по интересней под боком завелся. — веселиться Дрюня.
— Не смешно! — ору на него.
Бросаю трубку отбив вызов и зло сжимаю кулаки. Черт. Ревность он узрел! Да ничего подобного! Ненависть есть, убить ее хочу, а вот ревновать, нет. Пусть хоть с кем спит, пусть даже с другом моим, плевать. Мужик у нее там, ага и не один. Пофиг! Да иди оно все в пень!
Опять кулаком по столу прикладываюсь с такой силой, что бумаги подпрыгивают. Я тут же сметаю их со стола и рычу задрав голову вверх. Опять накрыло не слабо. Выпить бы сейчас, но мать все мое бухло ликвидировала. Остается орать от беспомощности.
Прислушиваюсь к голосам в доме. Судя по всему на верх пошли. Ах да! Ночевать она у нас будет. Этого еще не хватало! Она в моем доме! В моей кровати! Стоп. Не в моей. В другой. Да плевать! Стон срывается с моих губ, когда я чувствую как мой боец дает о себе знать. Помнит он ее. Реакция такая, что хоть гвозди им забивай и так только с ней было. Черт! Черт! Черт! Ненавижу! Дрянь!
Выискиваю успокоительное в ящике и вкидываюсь по быстрому. Выуживаю свое калеченное тело из кресла и на диван заваливаюсь. Как же болит в районе сердца. Говорят мышца эта и болит лишь при нарушениях работы. Видимо и мое с ритма сбилось. Вот и ноет нестерпимо так, хуже чем зубы. Да те хоть вырвать можно и все, живи дальше. А вот без мотора ни как.