- Ради твоего же блага мы найдем доктора, я надеюсь на это, — в его голосе не осталось и следа веселья.
Стоп. Что-то не складывалось здесь. Что-то… Мои глаза сузились, а руки сжались в кулаки.
- Ты противоречишь сам себе, Ром. Если мы найдем его, и он поможет мне избавиться от моих способностей, то я не смогу помочь тебе спрятать твою дочь, не так ли? И кстати, я совершенно не понимаю, каким образом могу помочь тебе. Ты ведь не можешь просто сказать мне, что твою дочь нужно спрятать и не посвятить меня хотя бы в какие-нибудь детали. А мне нужны именно детали. Почему ты собираешься спрятать её? Кто-то пытается ее похитить?
Он закрыл глаза и провел рукой по лицу.
- Тебе, наверное, нравится слышать звук собственного голоса? Поэтому ты и задаешь так много вопросов.
- Ответь мне. Иначе я буду спрашивать до тех пор, пока ты не ответишь!
- Хорошо, отвечаю. Ее никто не собирается похищать. Пока во всяком случае. Но она еще совсем ребенок, просто маленькая девочка, и она заслуживает нормальной жизни. Но ей никогда не удастся нормально жить здесь. Она вообще не сможет прожить никакую жизнь, если я не увезу ее отсюда и не спрячу где-нибудь, потому что однажды ее призовут на работу в один из отделов нашей организации. Причем в независимости от того, согласен я на это или нет, — его голос звучал решительно, но был наполнен болью. — И мне кажется, что я никогда тебе не говорил, когда именно я позволю тебе попытаться избавиться от твоих способностей.
Я нахмурилась.
- Ты мне позволишь? Черт возьми, ты действительно только что сказал «позволю тебе»?
- А ты заметила, что очень часто повторяешь то, что я говорю? Да, я сказал, что позволю тебе избавиться от своих способностей. А теперь, если ты не намерена сделать что-то, что я тебе делать не рекомендовал, то мне нужно идти.
О’кей, он решил устроить серьезное испытание моему самообладанию, которое и так уже было изрядно истощенным, но он не учел, что в этом испытании мне не было равных. Я не стала отвечать ему скорострельным потоком ругательств (ублюдок, сукин сын, фашист) и не стала бить его до тех пор, пока он не упал бы на пол и не начал бы плакать, как ребенок. Я просто сменила тему разговора, ничем не выдав тот факт, что я буду делать то, что посчитаю нужным, сразу после его ухода.
Тем не менее, я же не могла вести себя слишком уж открыто, чтоб он не заметил моего страстного желания остаться одной в этой квартирке.
- Куда ты уходишь? — спросила я и снова нахмурилась. — Ведь кто-то действительно может попытаться пробраться сюда тайком, пока тебя не будет.
- Мне нужно прикупить пару мелочей, которые нам понадобятся, и честно говоря, я бы лучше рискнул дать кому-то возможность влезть сюда, чем взять тебя с собой на улицу. Ты можешь запросто спалить мир дотла.
Я раздраженно взмахнула руками.
- Сколько раз еще я должна это повторить? Людям не угрожает никакая опасность с моей стороны!
Чем больше возможных катастроф он приписывает моим способностям, чем легче ему будет выполнить свою работу и отвести меня к своему боссу. Но ради Бога, я же не смогла вызвать банальный ветер! Ну и что, что мои пальцы могли гореть огнем? Я же никого не обожгла и ничего не спалила! Я продолжила его убеждать:
- Это же…
- Хватит, я больше ничего не желаю слышать, — произнес Ром, обрывая меня на полуслове. — Еще хоть одно слово и я опять свяжу тебя!
От возмущения я беспомощно хватала ртом воздух. «Он и правда это сделает», — подумала я, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. Он же сам говорил, что я больше не пленница, что мы поможем друг другу, а теперь угрожает связать меня. Если он только посмеет дотронуться до этой проклятой веревки, я… я…
Небольшая струя огня вырвалась из моих глаз и ударила в противоположную стену кухни.
Я вскрикнула от ужаса, с трудом осознавая то, что сейчас произошло. Ром бросился на пол. Он успел уклониться от прямого удара, но несколько искр все-таки затанцевало на его щеке, обжигая кожу. Расширенными от страха глазами я смотрела на пламя, которое начинало охватывать кухню.
- Так ты говоришь, что людям ничего не угрожает? — поинтересовался Ром, снова иронично изогнув бровь и прижав ладонь к обожженной щеке.
С ужасом, растущим по мере распространения огня по кухне, я подбежала к раковине и набрала чашку воды. Затем вылила её на языки пламени и повторила эти действия еще несколько раз. Не помогло.
Ром догадался начать тушить пожар с помощью огнетушителя. Он, конечно же, справился с пожаром, но ничего нельзя было поделать с унижением, которое я испытывала в этот момент. Боже, я действительно представляю собой угрозу для людей. Я опасна для окружающих. Возможно, Ром и его агентство правильно делают, пытаясь меня изолировать. Воздух наполнился едким запахом горелой краски. Черные клубы дыма стали подниматься к потолку, заставляя меня кашлять.