Но сейчас, когда я вновь сидел с Миланой, когда слушал ее не по годам остроумные шутки, когда видел ее пусть пока и не смелый, но задорный взгляд, понимал, какая бы это была ошибка. Мне нужна любимая женщина, а не удобная. А Катюша бы мне быстро наскучила, ее забота и покорность начала бы раздражать, мирная беззаботная жизнь опостылела бы так быстро, что я наверняка бы пустился во все тяжкие: алкоголь, женщины, азартные игры, мордобои и чародейские дуэли, да и император бы так просто меня не отпустил. Я бы просто испортил Катюше жизнь.
Обедали мы с Миланой сегодня за столом «неудачников», но это нас нисколько не смущало. Нам было весело наблюдать за кислыми минами одноклассников за столом напротив. После же уроков меня и Григанского ждало наказание. Мне повезло, так как в первый день же день нас отправили в библиотеку, куда я и так собирался идти.
Я сразу настроился, что во время совместной работы в библиотеке Борислав не выдержит и наверняка опять возьмется за старое. Но на удивление, он меня не трогал, да и вообще, вид у него был довольно загадочный. Таким Борислава я еще не видел, кажется, он был опечален. И о причине печали догадаться было несложно.
Агафья Трофимовна вверила нам отсортировать книги на верхних полках стеллажей в алфавитном порядке, и соответственно нам с Григанским пришлось работать сообща. Я, стоя на лестнице, снимал книги с полок и подавал Бориславу, а тот молча сносил их на стол, где после нам предстояло их отсортировать и внести в журнал. Все это мы делали в абсолютном молчании, а сам Борислав ходил с непривычно кислой миной. В конце концов я не выдержал и спросил:
— Жалеешь?
— О чем? — мой вопрос заставил его вынырнуть из угрюмой задумчивости.
— О чародейской дуэли, — шепотом, чтобы не услышала старушка библиотекарша, сказал я.
— Вот еще, — сразу же нахмурился Борислав. — Это ты должен жалеть, так как скоро тебе придется поджать хвост и свалить в свое гнездо.
В ответ я лишь усмехнулся, конечно, он бы ни за что не сознался.
— Можно вопрос? — спросил я, когда Борислав вернулся за очередной стопкой книг.
В ответ он только скривился, потом нехотя буркнул:
— Что?
— Какая у тебя категория по шкале чаромера?
— Ага, так я тебе и сказал, — снова скривился Григанский.
— У меня средняя-третья, — спокойно сказал я, внимательно изучая его реакцию.
От того, что он узнает мою категорию, ничего не изменится, да и за неделю подготовиться так, чтобы превзойти меня по силе, вряд ли сумеет. Но вот посмотреть на его реакцию и выяснить какая же категория у него, мне очень хотелось. Потому что я должен знать, к чему готовиться. И здесь Борислав меня не подвел: плечи поникли, взгляд забегал, но все же он быстро взял себя в руки:
— У меня больше, — выпалил он, но я конечно же не поверил.
Григанский вернулся за следующей стопкой книг, и теперь он решил спросить:
— Нашел секунданта?
— Пока нет, — спокойно ответил я.
— По кодексу дуэли, если у одного из участников нет секунданта, дуэль не может состоятся.
— Мы поклялись на роду, дуэль не может не состоятся, — усмехнулся я.
— Тогда ищи быстрее, — зашипел он, — у тебя осталась всего неделя.
На самом деле отсутствие у меня секунданта из-за родовой клятвы была проблемой для нас обоих. Потому что, если мы поклялись, а клятву не исполнили, отменить ее сможет только глава рода. В моем случае — это отец, в случае Борислава, князь Шаранский, в чей род входили Григанские. А если клятву не отменить, обоим родам придется несладко, предки начнут беспокоиться, бунтовать, даже могут лишить нас родовой силы.
— Неужели ты настолько жалок, Гарван, что никто даже не хочет быть твои секундантом? — снова зашипел он на меня.
— Я пока в поисках.
— Ищи быстрее, Гарван. Если ты задумал выкинуть то, о чем я подумал, я буду это расценивать, как отказ от дуэли. И поверь, тогда о том, какой ты трус узнают все.
Я промолчал, спокойно подав ему очередную стопку книг.
— А как насчет Быстрицкого? — спросил я, когда он вновь вернулся.