— Хорошо, — неуверенно произнес я. — Если найдешь способ сохранить память, будем действовать сообща.
— Найду, — с невероятной уверенностью сообщила она. — И теперь я продолжу действовать. Значит, убежища и запасы все же нужны.
— Не спеши, мне кажется, что вместо того, чтобы готовиться к катастрофе, мы должны попробовать ее предотвратить.
— Думаешь, ее могла все же устроить Метрополия?
Я кивнул. У Инесс загорелись глаза, затем она мгновенно стала серьезной.
— Я тебя поняла, Гарван. Отправлю на Материк Великих равнин несколько своих людей, будем следить за Желтым глазом.
— Это произойдет не так уж и скоро. Скорее — нам нужен человек в Массалии, в крайнем случае в метрополийских колониях. Если они готовятся, строят те же убежища и делают запасы, это как раз и подтвердит мою догадку.
Инесс задумалась.
— В Массалию никак не получиться внедрить людей.
— Это я понимаю.
— Да и в колониях жить… Это слишком подозрительно, что вурда сбежал из своего клана ради того, чтобы возделывать землю. Да и всех славийских беженцев очень тщательно проверяют, никакая легенда не выдержит проверки. Но, я все же кое-что попробую сделать, — Инесс загадочно улыбнулась.
Я только хотел спросить, что именно, как графиня вдруг быстро сказала:
— Будем на связи, княжич. Завтра звони в это же время, — а после быстро закончила связь.
Ночка выдалась неспокойной. После разговора с Инесс сон окончательно пропал. Я понимал, что на утро буду чувствовать себя едва ли хорошо, да и понял, что давненько не выпускал волка погулять. Поэтому я носился по окрестностям леса, пытаясь отыскать незнакомые следы, а может и обнаружить слежку, но ничего странного не нашел.
Почти перед рассветом, когда я собирался уже отправиться домой, я вдруг почувствовал запах — очень знакомый запах, я ощутил близость другого оборотня. Зверь внутри словно бы обрадовался, и, если бы его не остановил, мы бы уже неслись туда. Но я не позволил.
Оборотней мне за всю жизнь доводилось встречать лишь несколько раз, но они далеко не такие как я. Там присутствует только зверь, а сознание человека дремлет. И не всегда они настроены дружелюбно.
Но мой волк почему-то неистово рвался туда, да и второй оборотень меня уже почувствовал и несся навстречу.
Я замер, завидев громадный темный силуэт и поблескивающий хищный взгляд. Оборотень приближался осторожно, я же был весь напряжен и готовился защищаться в любой момент. Но чем ближе был волк, тем больше я понимал, что нападать он не собирается. Понял это и мой волк и внезапно отобрал у меня контроль, но не вышиб окончательно, как сделал бы раньше, а позволил наблюдать.
Какое-то время они обнюхивали друг друга. Я чувствовал тот интерес и радость, которые испытывал волк. Другой оборотень вдруг лизнул меня в морду. А затем, что для меня стало совсем неожиданно, эти двое начали играть и дурачиться.
На самом деле ничего странного, оба волка были молодыми, как я, и как тот ромал, у которого тоже проснулось проклятие. Но вот только в прошлом здесь не было другого оборотня. И это едва ли было хорошо. Этот оборотень себя не контролирует и если он кого-то убьет или что-то натворит, все, без сомнения, решат, что это я.
Волки довольно долго резвились, и я им не мешал, я ждал, когда солнце взойдет выше. Неплохо бы было взглянуть на этого ромала и узнать, почему его не заперли и позволили бегать по лесу. Ближе к рассвету я смог забрать контроль у своего зверя и стал уводить второго оборотня в сторону поместье. Мало приятного оказаться голым посреди леса с другим голым парнем, да и еще в такой мороз.
Но, как только мы начли приближаться к Воронову гнезду, оборотень вдруг что-то почувствовал, рыкнул на меня и умчался прочь со всей прыти. Очевидно, понял, что я уже не его собрат, а человек. Что ж, теперь придется наведаться в этот ромалский табор.
И только я про это подумал, как впереди вдруг показалась мама и Савелий. Они вышли искать меня. Подумал, что хорошо, что оборотень ушел, еще не хватало, чтобы он напал на них. Но вдруг мой волк тоже насторожился, я бы даже сказал — испугался. Настолько, что я даже не успел понять, чего именно, потому что волк вдруг оставил меня и я начал обращаться в человека.