— Что? О чем ты? Какую беду? — непонимающе переводя взгляд с бабки на отца, спросила мать.
— Этот разговор не для посторонних, — снова сказала Фрайда, многозначительно окинув взглядом отца.
Папа мрачно качнул головой:
— Прекрати.
— Пусть все уйдут, а ваш парень, — она запнулась, странно посмотрела на меня, недовольно поджала губы, а потом продолжила: — пусть обернется человеком, ему тоже будет полезно послушать. — Все это она сказала с такой уверенностью, словно бы не сомневалась в том, что кто-то может быть не согласен.
— Игорь, о чем она? Что ты сделал? — тихо спросила ничего непонимающая мама.
— Мы должны забрать оборотня и уйти, — отрешенно сообщил отец, хотя он знал, что мать теперь не успокоиться, пока не услышит правду.
— Я должна с ней поговорить, мне это нужно услышать, — твердо сказала мать.
— Хорошо, уйдите все, — выдохнул отец, устало закрыл глаза, начал мизинцем и большим пальцем тереть виски.
— А как же оборотень? — неуверенно поинтересовался Корней Даниилович.
— Потом, заберете через десять минут.
Защитник непонимающе уставился на него, не торопясь покидать место у ямы.
— Да оставьте же нас! — раздражённо рявкнул папа.
Ромалов уговаривать не пришлось, они уже давно разошлись, еще тогда, когда об этом завела речь Фрайда. Потихоньку так, тихо разошлись, что я почти не заметил, как они исчезли. А после того, как рявкнул отец, быстро испарились и защитники, и только начальник защитников всю дорогу то и дело неуверенно оглядывался.
Я рыкнул, привлекая к себе внимание. Мать сразу отреагировала, спохватилась, доставая из наплечной сумки мою одежду. Я потребовал у волка свое тело обратно, но тот уперся и отдавать не спешил, по той же причине, по которой беспокоился волк внизу. Он чувствовал ярость отца, которая в буквальном смысле затмевала все вокруг.
— Не контролирует он своего зверя, — грустно улыбнулась бабка Фрайда, заметив мои потуги вернуть себе человеческий облик.
— Он учится, — ответила мама, потом устремила сердитый и полный обиды взгляд на бабку. — Зачем ты это сделала? Зачем прокляла меня? Зачем убила моих детей?
— Я пыталась тебя спасти, мое золотце, — грустно улыбнулась она в ответ. — Ты предала свой народ, вышла замуж за гаджо и сама стала такой. Променяла свой народ, свою семью на дорогие платья и богатый замок.
— Это ложь, я люблю Игоря, — мама вскинула подбородок, зло уставившись на бабку, — не смей обвинять меня в предательстве. Я повиновалась зову собственного сердца — выбрала любовь.
— Пренебрегая нашими традициями и порядками, — ворчливо ответила бабка, — за это предки и прокляли тебя.
— Ты прокляла меня!
Бабка поджала губы, продолжила говорить спокойно и где-то даже надменно:
— Мое проклятие должно было спасти тебя от проклятия предков. Но твой муж все испортил.
— О каком проклятии предков ты говоришь, Фрайда? — раздраженно спросил отец. Я видел, что ответ ему едва ли был нужен, он ей не верил.
— Дети, я видела — ваши дети принесут вам погибель, — жутким, каким-то сумасшедшим голосом завела бабка. — Страшная кара, крах всего, крах твоего рода, князь. Твой сын принесет погибель и тебе, и Злате. У вас не должно было рождаться детей. Вы себя обрекли.
— Что за чушь?! — отец начал терять терпение. — Я не собираюсь слушать этот бред, мы уходим и забираем оборотня, он должен понести наказание.
— Отправишь на каторгу собственного племянника? — вопрос бабка адресовала матери.
— Там?… — мама растерянно покосилась на яму, я и сам невольно заглянул туда.
— Там Вико, сын твоего брата Януша, — сердито вскинула подбородок бабка. — Хочешь, чтобы он сгнил на каторге?
А тем временем оборотень в яме начал возвращаться к человеческому облику. Я никогда воочию не видел, как это происходит, и теперь смотрел как завороженный. Волчье тело, казалось, выламывала какая-то ужасающая невидимая сила, уменьшалась грудная клетка и вытягивались ноги, уполз внутрь позвоночника хвост, морда стремительно менялась, исчезла шерсть, проступили человеческие черты. И вот уже в яме был не волк, а тощий смуглый мальчишка. Растрепанный, грязный, испуганно таращащийся на меня из полумрака ямы. Я мысленно выругался — он же совсем ребенок, ему и нескольких месяцев не продержаться на каторге.
— Вы сами виноваты! — категорично воскликнул отец. — Не смей винить в этом нас! Вы должны были следить за своим мальчишкой, вы это допустили, он убил человека.
— А где доказательства? Ваш сын тоже оборотень, он ведь тоже убивал, и не раз. Может это сделал он?