Вурд припадал к моей руке все реже, я видел, как ему плохо. В очередной раз припав к руке и со всей силы впившись в нее, Якоб резко отпрянул и его стошнило.
Я осторожно заглянул в дверную щель, придерживая кровоточащее запястье. К счастью, троица была слишком далеко и громко общалась, чтобы услышать, как тошнит вурду.
Наконец, когда Якоба перестало тошнить, он поднял на меня затравленный взгляд и, тяжело дыша, произнес:
— Я больше не смогу.
— Будем надеяться, что этого достаточно, — с благодарностью произнес я. — Есть еще кое-что, о чем бы я хотел тебя предупредить.
Якоб выпрямился и, явно не ожидая от меня ничего хорошего, нахмурил брови.
— Я собираюсь записывать происходящее на шар памяти, — сказал я.
Вурд неодобрительно, но с каким-то безразличием спросил:
— Зачем это, княжич?
— Я собираюсь вывести их на чистую воду и заставить отвечать за то, что меня подстрелили и ослабили.
Едва заметно Якоб поморщился:
— Эта запись куда-то попадёт? На ней ведь буду и я.
— Все так, поэтому я обязан был предупредить.
— Я не знатный, княжич. Мою помощь вам в дуэли могут расценить в худшую для меня сторону.
— Я об этом подумал. Ты был в доме колдуна, я скажу, что ты не мог отказать — долг крови. Скажем, что я спас тебе жизнь в ту ночь, и поэтому тебе пришлось быть моим секундантом.
Он снова поморщился, то ли это очередной рвотный позыв, то ли все происходящее ему настолько не нравилось, что он не смог совладать с собой и его идеальная выдержка сошла на нет.
— У меня ведь явно нет выбора, — одними уголками губ улыбнулся он, но глаза оставались холодными. — Я должен сообщить об этом госпоже и спросить у нее разрешения.
Якоб уже достал зеркало связи, но я его остановил, мягко придержав за руку:
— И еще, я очень благодарен тебе за все что ты делаешь для меня сейчас. Я твой должник, можешь просить, о чем угодно.
Якоб неуверенно улыбнулся, но кивнул и сказал:
— Я это делал по просьбе госпожи.
— Я знаю, и все же ты мне очень помог. Я не могу оставить это без внимания. Я — твой должник. Можешь просить меня, о чем угодно.
Вурд снова улыбнулся, теперь искренне, и кивнул. Я убрал руку, и он поспешил открыть зеркало связи и начал звонить.
Несколько минут он пытался связаться с графиней Фонберг, но та так ему и не ответила. Якоб сделал еще несколько звонков, явно уже не графине, но ему и там никто не ответил. Вурд по этому поводу ничего не сказал, но я не мог не обратить внимания, что он встревожен и напряжен.
— Нам уже пора, мы опаздываем, — мягко поторопил его я.
Якоб, соглашаясь, кивнул, достал платок, быстро вытирая рот. Я тоже достал свой платок, перевязав запястье. Прежде чем покинуть водонапорную башню, мы еще раз оттерли следы крови снегом. Вид моего секунданта мне едва ли нравился, лицо из бледного стало серым, взгляд замученный и отрешенный. Да и сам я чувствовал себя не лучше. Голова продолжала кружиться. Но было кое-что еще, что все же радовало. Я почувствовал возросшую силу.
Скастовал светоносный шар — такой яркий и лучистый, и убедился в своих ощущениях. Сила не вернулась ко мне во всей своей мощи, но теперь я наверняка смогу сразиться с Григанским на равных.
Мы с Якобом покинули водонапорную башню и зашагали к пустырю. Троица сразу же оживилась, завидев нас.
— А мы уже думали, ты струсил, Гарван, и не придешь! — с напускной смелостью, дерзко крикнул мне Григанский.
Деграун тут же громко заржал, а Быстрицкий бросил в мою сторону странный взгляд и тут же уткнул его себе под ноги.
По мере того как мы приближались, сползали надменные ухмылки с их лиц. И причина была очевидной — идущий рядом со мной вурд. Никто из них явно не ожидал, что у меня будет такой секундант.
Григанский с нескрываемой опаской таращился то на Якоба, то на меня, растерянно открывал и закрывал рот, явно пытаясь подобрать слова.
— Он ведь взрослый! — наконец, нашел что придумать Борислав.
— И что? Разве по кодексу дуэли запрещено брать в секунданты взрослых? — усмехнулся я.
— Но он вурд! — выпалил Борислав и удивленно уставился на меня, будто бы сам не веря, что сказал это вслух.
— Вы расист, сударь? — холодным стальным тоном поинтересовался Якоб. — Или вы что-то имеете против законопослушных темных чародеев?
Григанский судорожно сглотнул и буркнул:
— Нет.
— Тогда, приступим, — холодно и вежливо улыбнулся вурд, повернулся к Деграуну, как-то сразу определив, что он не секундант: — Зрителей прошу отойти на безопасное расстояние.
— Я и сам знаю, — набычившись, исподлобья глянув на него, сказал барон и зашагал в сторону.