Задал задачку мне рыжий! Впрочем, не он. Это я сам... Азарт толкнул под руку. Стоило Азизу поманить тайной, как я сделал стойку. И на Ирдале рыжему я все наобещал сам, как будто кто за язык тянул.
Неожиданно пузырем воздуха из-под воды всплыла картинка, и лопнула, оглушая: Азиз пытался держать себя в руках, говоря, мешал правду и ложь, подрагивали пальцы на прозрачном стекле стакана, в скудном освещении не бросалась в глаза стариковская бледность. Мне казалось - обрюзг, обмяк, и я даже не обратил внимания на то, насколько его жилье пропахло страхом.
Старик старался держать себя в руках, но в мелочах прокалывался. Я, дурак был занят только собой. Взгляд мне застилала особая миссия - мысленно я уже вел переговоры с Элейджем. Обратить бы мне внимание на слишком быстрые ответы, на то, что Азиз прячет глаза, на то, что рука его дрожит, а зубы стучат о стекло стакана.
Что-то старик знал. И чем-то был смертельно напуган. Но упорно подсовывал рыжего. Словно пытался опасность отвести. От себя? От него?
- Что тебя беспокоит?
Отмахнуться бы от вопроса, как от назойливой осенней мухи, но нельзя. И так меж нами напряжение, нельзя доводить до того, чтоб заискрило. Другого бы поставить на место труда не составило, но не рыжего. Рокше это Рокше. Уже Эль-Эмрана. И правду ему сказать невозможно.
Ох, и дорого приходится платить за необдуманные действия! А рядом с ним я постоянно чувствую себя идиотом.
- Поиск, - выдохнул я, зацепившись за спасительную мысль.
Поиск и в самом деле меня беспокоил. Где-то там, на втором - третьем плане.
- Неужели так сложно? - усмехнулся парень.
Мне захотелось стереть усмешку с его губ. Не кулаками, нет. Кулаками - это примитивно и глупо.
- Суди сам. Система - тройная. Один из компонентов - черная дыра.
Он присвистнул. Тихонечко. Потер ладонь о ладонь.
Я добавил:
- Элейдж сказал, что в этой системе было уже четыре экспедиции разведки. Пытались найти то, что само легло в руки Ордо. Не нашли. Словно там и не было флота.
Рокше вздрогнул и побледнел.
- Ты об этом говорил с шефом Стратегов?
- Об этом - тоже.
Он опустил взгляд. Я думал - встанет и уйдет, но он неожиданно выдал:
- Неприятный человек этот Элейдж....
И замолк, покусывая губы. Таким, нервным, напряженным я видел его лишь один раз - во время самого длинного нашего разговора с ним еще на Ирдале.
Меня словно пружиной подбросило с кресла. Я сел рядом с ним, положил руку ему на плечо, чуть сжал.
- Что с тобой, Рокше?
Он мотнул головой, прикрыл глаза, я почувствовал, как по его телу прошла нервная дрожь. Подумалось - не ответит. Но рыжий заговорил, прежде отодвинувшись от меня и повернувшись ко мне лицом.
А я опешил. Словно в стоячую воду попал. Куда делся рассудительный выдержанный молодой мужчина? Со мной рядом сидел ребенок: с дорожащими губами, нервный, потерянный, бледный. Точь в точь такой, как в ту страшную грозу на Ирдале.... Мальчишка, пытавшийся быть рассудительным и взрослым.
- Во время беседы с Элейджем, у тебя не возникало ощущения, что ты - марионетка, а он - кукловод?
Я мотнул головой. Кукловод? Бездна! Что это рыжему примерещилось?
Вспомнилась беседа. Ровный выдержанный конструктивный тон. Элейдж знал цену словам и интонациям. Чувствовалась в нем сила. Уважение к себе и собеседнику.
Хорошо мы с ним поговорили. Из торговцев я так говорил только с Олаем Атомом и Хаттами Элхасом. Вот в ком чувствовалась порода! Аристократы до мозга костей. Аристократы духа....
- Рокше, ты бредишь?
Он отодвинулся еще. Взглянул прямо в глаза.
- Нет, но мороз по коже, как вспоминаю. Ты же знаешь, меня перепутали с модификантом на базе. Он взялся разобраться... удостоил аудиенции...
Мальчишка поежился, замолчал, опустил взгляд. С заметным трудом заставил себя заговорить, продолжая:
- Когда он спрашивал, я - отвечал на все вопросы. Не мог молчать. Не мог лгать. Элейдж смял мою волю так, будто у меня ее отродясь не было. Думаю, прикажи он мне убить себя - и я бы убил.... А когда он захотел узнать что-то стертое оноа, я хотел сопротивляться ему - интонациям, взгляду. Не смог. Он вывернул меня наизнанку. А потом сказал охране, что я не опасен.
Покачав головой, я облизнул враз пересохшие губы.
- Брешешь, рыжий!
Рокше вновь уколол меня быстрым взглядом, вскочил на ноги....
- Я так и знал, что ты не поверишь! - с досадой сорвалось с его губ.
Ухнуло в груди, дернулось и застыло. Догадка, что мелькнула в мозгу - страшнее пыток Катаки. Страшнее осознания собственной слабости. Удар стилетом под ребра.
Во что нас втянули? Точнее - во что вляпались мы...
Хлопнула дверь ванной, полилась вода...
Я обхватил руками виски, чувствуя, что боюсь думать. Мимо текла реальность - мутным непрозрачным потоком и с ревом обрушивалась в бездну. В пустоту. Дрожали руки - хоть каплю бы форэтминского, чтобы оборвать эту дрожь.
Я знал: темный дар лишает способности сопротивляться, лишает воли. То ли дар, то ли проклятье, то ли искусство властителей. Так что же - Элейдж из эрмийцев? Тоже высокородная дрянь, как и генерал?
Я вломился в ванную, за незапертую дверь. Выключил кипяток, бивший в белоснежное нутро раковины, отыскал взглядом рыжего. Рокше сидел в углу, обхватив руками колени.
Подняв его с пола, я встряхнул парня за плечи.
- Вот все, что сказал сейчас мне, повторишь Олаю Атому, понял? Пять минут тебе - собраться с духом и силами.
- Я не обманщик, - выдохнул он в лицо, словно не слыша моих слов. - Я сказал правду.
Пришлось вновь встряхнуть его.
- Знаю. Потому и будешь говорить с Атомом сам. То, что ты сказал мне сейчас - это важно. Зря молчал до сих пор.
Парень хлопнул глазами, напрягся, набрал воздуха в легкие и ... неожиданно пришел в себя, собрался, сосредоточился. Желваки заиграли на скулах, и как-то быстро, непостижимо для себя самого, я одернул от него руки.
Он овладел собой. Умудрился вмиг погасить злость, полыхнувшую было в глазах.
- Арвид?
Я шагнул к умывальнику, делая вид, что не слышал оклика, плеснул в лицо водой, пытаясь остудить загоревшиеся щеки и уши. Тщательно вымыл руки. И так же, растягивая каждое действие неспешно вытер лицо и ладони. И только потом обернулся к нему.
- Докладывать Атому обязательно? - спросил он.
Я вздохнул. Осознавать себя марионеткой - неприятная штука. Говорить о своем позоре вслух - пожалуй, еще неприятнее. Гордость рвется в мелкие клочья. Но в данном случае это необходимость.
- Обязательно. Ему и Равэ Оканни. И желательно в мельчайших подробностях.
Парень выругался. Отчего-то на рэанском, словно думал, что я не пойму. Ругательство прозвучало тихо, но на редкость эмоционально и зло, заставив удивленно отметить - я представления не имею, где он проводит время, когда отсутствует в номере. Навряд ли кто-то из прислуги в представительстве мог позволить себе подобные выражения. За такие грешки увольняют немедленно.
И вновь дрожь по телу - за какие мелочи цепляется сознание лишь бы отвернуться от страшной картины. Какая разница - где нахватался Рошке этих словечек. Ведь самое страшное - мы уже летим в бездну. Нами играют - и нет среди игроков ни одного, кто бы с нами был заодно.
С Высокородными невозможно договориться. У Высокородных одна ценность - власть. Одна одержимость, ради которой они готовы пожертвовать всем.
Губы скривились, словно довелось куснуть кислого: договориться-то с эрмийцами можно, да только нужно предложить больше власти, чем тот или иной представитель ее в данный момент имеет. Так наши предки с ними и договорились - сдались, продались в рабство, даже не попытавшись бороться. Сами продались и весь свой мир продали Хозяевам. С тех самых пор Эрмэ сосет с Торгового Союза соки. И сколько ни дай - все им мало. Это прожорливое чрево не насытить, это алчущую глотку не заткнуть. Им подай весь мир, и то, вряд ли будет достаточно...