Тяжело вздохнув, Арвид опустил руки и, отступив, присел на шезлонг. Поежившись под порывом пронзительного, посвежевшего ветра, я поспешно оделся, осознав, что стою напротив торговца голым, потом сел напротив и посмотрел на Арвида, пытаясь понять, врет, издевается он, или — нет.
— Прости меня, я свалял дурака. — проговорил торговец. Помолчав некоторое время, Эль-Эмрана впился взглядом в мое лицо. — Рокше, я не стану тебе препятствовать, если ты решишь остаться. Это ведь правильное решение. Неприятное. Но правильное.
Даже так? Показалось, торговец вновь, как в апартаментах Холеры старательно вешает лапшу мне на уши, и это заставило меня снова разозлиться и заговорить:
— Арвид, мадам Арима из Стратегов. Да, она этого и не скрывает. И вы тоже на них работаете, — ошарашил я торговца, не сводя взгляда с его лица. — Так что я уже в паутине — с момента, как подписал контракт. Мне лучше остаться — выбор у меня невелик. Но по мне лучше быть пилотом противника, чем шпионом.
Эль-Эмрана нахмурился, потом тихо протяжно присвистнул.
— Вот даже как…, — прошептал удивленно. — Вот как ты все это видишь… Выходит, мне придется объясниться.
— Объяснитесь, — я терял остатки спокойствия: их как ветром сдувало. — Объясните все: откуда у вас камень, и зачем вы подкинули его мне, что за дела у вас со Стратегами, во что вы еще планируете меня втянуть? И попробуйте опровергнуть кое-что: рыжий навигатор, это слишком приметно, — я взъерошил отмытые от краски волосы, — и вы бы отказались от такого работника, если бы Каэнни не упомянул, что меня никто не станет искать. Никогда. Вы с самого начала планировали воспользоваться мной, а потом — избавиться. Это очевидно. Вот попробуйте убедить меня, что это не так.
Лицо торговца перекосилось, а мне вспомнилось, каким я увидел в медблоке порта — бледным, в поту, с искусанными губами.
— Бездна! — прошептал он.
Я смотрел на Арвида и не знал, что творится в его голове, не знал, какую пакость он еще приготовит. Но я безумно желал получить ответы на свои вопросы, и потому потребовал снова:
— Объяснитесь же.
— Рокше, — спросил торговец, — а чтобы ты сделал на моем месте? Когда мне в руки попал камень Аюми, я сразу понял, что он принесет одни неприятности. Надо было от него избавиться, но как? Выкинуть — рука не поднялась. Никому постороннему о нем я не говорил, думал, не узнают. Однако, ты прав, слежку за собой я замечал. Но я не ожидал засады в порту. Все мои дела со Стратегами и мадам Арима… У нас договор — Фориэ сводит меня с покупателем, который не перережет мне горло, а я доставлю ее домой, на Рэну. Поверь, если бы я подозревал, что в порту мне устроят засаду, я придумал бы трюк поумнее, чем подкинуть камень тебе в карман.
Он смотрел мне в глаза, а я чувствовал — врет. Точнее — недоговаривает. Но хочет, чтобы я ему поверил. Губы сами растянулись в усмешку:
— Не боитесь, что добьют при возвращении? — бросил я. — О сделке со Стратегами вы сами не станете распространяться, так что в Торговом Союзе продолжат считать, что камень у вас. Вот решат наемники Иллнуанари, что стоит вытрясти из вас камушек…
— Не решат! — торговец ликующе вскинул голову, — Вся Лига гудит, до Раст-эн-Хейм информация долетит непременно: Стратеги ни при делах. Службы контроля пространства Ирдала перехватили корабль контрабандистов, нашли камень, конфисковали его, и под конвоем мощной эскадры доставили на Софро, в столицу Лиги.
— Контрабандисты?
— А контрабандисты сбежали…, ну, в смысле сбегут, — торговец пожал плечами, подмигнул мне неожиданно весело. — Может, в бездну Стратегов, и побежим домой вместе? Ты отчаянный парень, надежный. Азиз был прав, лучше мне не найти. Считай, что испытательный срок закончился. Десять процентов с прибыли тебя устроят?
Я помотал головой.
Нет, так не пойдет! Арвид опять пытался заморочить мне голову… Впрочем, две недели назад у него могло бы все получиться. Ох, и дураком я был тогда.
— Десять процентов, — протянул я.
— Десять, — подтвердил он. — Это хорошие деньги. Соглашайся, условий лучше тебе никто никогда не предложит!
— Господин Эль-Эмрана, на каторге у меня не будет возможности воспользоваться деньгами!
Отвечая ему, злясь, я и сам не знал, почему еще продолжаю разговор, вместо того, чтобы развернуться и уйти. Почему стою под порывами пронизывающего, крепчающего ветра, глядя на него, вместо того, чтобы мчаться прочь от взбесившихся пенных валов и надвигающейся грозы.
— А если я поклянусь, что не позволю отправить тебя на каторгу?