Меня просто перестали замечать.
Истопник – хорошая профессия.
Думаю об этом и иду дальше.
Потолок подвала становится ниже, а стены сжимаются.
Я становлюсь на колени и ползу по трубам куда-то… сквозь паутину… какие-то доски… таинственные шорохи…
Но ничего не боюсь.
Я знаю что истопник – здесь свой.
Он не чужой.
Вот и она – комната два на два метра.
Я приползаю сюда иногда… над головой тонкие доски. над ними – жилое помещение. И это – пол.
И я ложусь… слушаю всё что там происходит.
Иногда оттуда доносится детский смех.
Иногда мужской, или женский голоса.
Порой там о чём-то спорят, что-то обсуждают. Запах кофе… жареного мяса… борща…
Порой они поют даже.
Вместе.
Я чувствую как мне становится теплее, уютнее.
Там – кипит жизнь
И я, в полу метре от них – в грязном подвале – жадно вдыхаю ее.
Набираясь сил.
Я знаю что ночью – звуки меняются… доносится скрип пружин кровати, мужские стоны, женские ойки…
Супружеская пара предается телесным утехам.
Так и должно быть.
Мне нравиться быть возле них… рядом. быть незаметным и невидимым.
Я понимаю что чувствует привидение…
Но что-то не так сегодня…
Кажется, сегодня я не один в этой подвальной комнате.
Мохнатая фигура что выползла с темноты… она пришла за мной сюда… в эту комнатку.
Садится рядом… и мы смотрим в потолок вместе.
Слушаем.
Затем кто-то еще приползает – на длинных мохнатых лапах движется по трубах.
Прямо к нам.
И наконец – из грязной стены появляется какой-то низкий карлик.
Все они смотрят на меня. Чего то ждут.
– Я истопник – Тихо говорю им.
И это помогает снова. На меня больше никто не смотрит.
Мы садимся рядом – слушаем жизнь сверху.
Кажется. Сегодня там лежат на диване.
Слышится скрип пружин.
Тихие голоса.
Затем голоса замолкаю, а скрип усиливается… он становится ритмичным… легкие удары ножек дивана об пол.
Мужчина дышит всё тяжелее…
Удары становятся сильными.
– Почему она сегодня не слышна? – С разочарование спрашиваю сам себя.
Удары останавливается.
Тяжелое дыхание превращается в хрип…
Кажется, он кончает.
Хрип долгий…
Я шевелю рукой и она утыкается в карлика что рядом.
Он не замечает…
Мы, обитали подвала… сидим… каждый думая о своем. Поворачиваю голову вправо.
Чудовище на тонких мохнатых лапках опустило голову книзу.
Тот что пошел за мой по трубам – жадно смотрит в потолок не отрываясь… как будто желая чтобы это никогда не кончалось…
Лишь тот кто вышел прямо из стены – почему-то поднял руки кверху… и крутит ими в разные стороны.
Как будто совершая какой-то магический обряд.
Уж не поэтому, у этой супружеской пары больше нету детей?
Не из-за тебя ли, приятель?
За что ты мстишь им?
Или завидуешь пррсто?
И я вдруг понимаю – твоя картина – пуста. Лишь покрыта потоками слез и пустоты.
Одиночества и печали.
Наверное поэтому и мстишь – тому миру что наверху. Над нами.
Никому не нужный.
То ли живой… то ли мертвый…
Мне вдруг жалко его.
– А знаете что! – Подаю голос. Все оборачиваются на меня. И я признаюсь – Я не только истопник но иногда становлюсь обычным человеком.
В их глазах – недоверие.
Несчастные физиономии выброшенные судьбой в мусорник.
– Пошли со мной – Зову их идти за собой. – Я покажу Вам как этот мир выглядит в реале!
И они ползут за мной.
Наконец выходим из подвала.
Яркий свет в глаза – жмуримся.
Свежий воздух – разрывает легкие.
Тут всё другое – чистое и светлое.
– Пошли – Зову их снова и они идут за мной по коридору.
Туда где зал ресторана.
Я не оглядываюсь назад – лишь чувствую их взволнованное дыхание.
Вот и большой зал ресторана – всё также же нарядные мужчина в костюмах, женщины – в украшениях, волшебный запах духов очаровывает.
Веду их прямо через зал – к столу с яствами.
Кажется, сегодня тут фуршет какой-то большой фирмы…
Раздается визг… затем крики ужаса… кто-то бежит прочь сбивая с ног других… вопли – Помогите!
Какая-то женщина валится в обморок.
А мужчина в галстуке – забивается под стол – оттуда крестится… призывает Господа помочь ему выжить…
– Пошел нах! – Отвечаю ему вместо Господа. И беру тарелку с креветками – даю карлику. Который выходи из стены.
Только теперь замечаю на на голове у него – большие мохнатые уши.
И какие-то прыщи между ними.
То ли рожки…
– Это мои друзья! – Громко кричу обращаясь к залу. Но там по прежнему все разбегаются с воплями.
Я протягиваю мохнатому банку с маслинами – отмечаю что он больше похож на человека.
В зале ресторана осталось мало посетителей – почему-то они ползают по полу и рыдают умоляя оставить их в покое.
И я увожу своих новых друзей на балкон – Сморите говорю показывая на звезды – Красиво, правда?
У рогатого маслины вываливаются из рота от изумления.
А мохнатый плачет почему-то… и гладит меня по плечу.
Наверное спасибо сказать хочет.
Но не получается…
Рогатый поворачивается ко мне… что-то ждет наверное.
– Ты того… – Мямлю я нерешительно – Не колдуй той паре больше… пусть у них еще будут дети… ладно?
Вместо ответа тот задирает морду к небу – и мычит.
Наверное согласен.
Свист внизу. Под балконом собирается охрана ресторана.
– Это конец – Шепчу приятелям. И веду их обратно.
Они реально ошарашены.
Я не знаю, добавил ли я красок в их картины жизни, но что-то исправил там.
Может – да
А может нет.
Этого я не узнал никогда…
Меня просто уволили на следующий день.
Забегаловка и пирожное
Солнце светило прямо на обеденный стол, где на моей тарелке лежало огромное бисквитное пирожное. Политое шоколадной глазурью. А рядом – стакан с кофе со сливками.
– Что еще нужно для счастья? – Думал я ласково глядя на них и затягиваясь сигаретой.
Пирожное с кофе – нужно кушать медленно, наслаждаясь каждым глотком, каждой крошкой.
Когда-то – так одна моя знакомая наслаждалась сексом.
Происходило это так:
Я долго и мучительно работал над ее телом – дожидаясь когда оно войдет в экстаз и кончит. Потея от усердия и старательно крутя ее на х..ю как вертеп не покладая рук. Наконец когда дело было сделано – она орала от удовольствия, я и сам начинал усиленно двигать свои тазом чтобы кончить тоже… Но не тут то было!
Хитрая бабёнка имела совсем другие планы.
Когда до экстаза мне оставался один миг – она чуяла это и резко сбрасывала меня заявляя что ей нужно срочно покурить. Или посцать.
– Что еще за ху..ня? – Обиженно вопил я чувствуя как будто у меня отнимают мое любимое бисквитное пирожное.
А хитрая бабенка – ухмыляясь смотрела на меня не спеша затягивалась сигареткой.
В итоге мне приходилось начинать заново любовные игры с нею. Кончалось всё тем что она еще раз кончала.
И только тогда я получал возможность кончить тоже.
Эта несправедливость угнетала меня.