Однако свадьба состоялась и надо было как-то налаживать семейную жизнь. Эдмунд не очень представлял себе, как именно, но возлагал большие надежды на завтрак. Утром за столом легче преодолеть неловкость и пообщаться в прежней дружеской манере. Вопрос в том, что на это скажет Джейн.
Она ничего не сказала: просто вошла и остановилась у дверей, – и он вежливо поинтересовался:
– Как спалось, Джейн?
Она приподняла брови:
– Ты намерен обсудить мой сон?
– Мне хотелось узнать, как ты…
– Я в полном порядке. – От смущения у нее слегка порозовели щеки. – Ночь прошла довольно сносно.
– Сносно? – переспросил Эдмунд, не понимая, почему его задело это слово.
– Да. Не драматизируй, Киркпатрик. Сносно – это значит, не так плохо. – Она провела кончиком пальца по тисненой полоске на сливочно-кремовых обоях: – Мило. Симпатичная комната.
– Да, это и моя самая любимая, – решил он поддержать перемену темы.
Джейн посмотрела на блюда, расставленные на буфете.
– Вот оно что: ты, оказывается, чревоугодник.
Эдмунд рассмеялся:
– Нет, дело не в еде, а в… атмосфере.
Атмосфера? Пожалуй, да, точнее не скажешь.
Благодаря высоким окнам, обращенным на восток, по утрам в малой столовой было светло даже ненастной осенней и зимней порой.
Спускаясь сюда, Эдмунд совершал своего рода ритуал встречи нового дня и прощания с очередной бесконечно длинной ночью.
Когда-то здесь висели семейные портреты, но однажды его посетила счастливая мысль заменить их на цветочные натюрморты. Получилось настолько удачно, что Киркпатрик решил не ограничиваться малой столовой. Вскоре все до единого портреты покинули жилую часть дома и отправились на чердак, уступив место изображениям букетов, собак, охотничьих сцен – чего угодно, только не родственников.
– Жаль, что тебе так нравится эта комната, – прервал его раздумья голос Джейн. – Мне хотелось бы оформить ее в египетском стиле. Представь: темный лак, синий потолок и много-много золота.
Очевидно, от ужаса у него исказилось лицо, потому что Джейн воскликнула, закатив глаза:
– Боже, Киркпатрик, на голодный желудок у тебя совсем плохо с чувством юмора. Срочно подкрепись, иначе превратишься в законченного старого зануду.
«Старый зануда». Хорошая характеристика: по-дружески так, шутливо. Может, все и правда как-нибудь обойдется, наладится.
Эдмунд подошел к буфету и заглянул под серебряные крышки. Из-за болей в желудке он избегал тяжелой пищи и обычно съедал на завтрак один-два тоста. Слуги, конечно, изучили привычки хозяина, но ничего не знали о вкусах хозяйки, поэтому сегодня утром подали говядину, яйца, ветчину, кексы, чай, кофе и горячий шоколад.
– Ты позволишь за тобой поухаживать? – спросил Эдмунд.
– Не стоит, я прекрасно справлюсь сама.
Эдмунд положил себе всего понемногу, чтобы Джейн могла свободно выбрать что пожелает. Она взяла яйцо и ломтик ветчины и села за небольшой прямоугольный стол, рассчитанный человек на восемь – на семейство с кучей ребятишек.
Боль с изуверской силой вонзила острые зубы во внутренности, и ему пришлось опуститься на стул, отодвинув тарелку, и, чтобы как-то отвлечься, Эдмунд сказал:
– Прекрасно выглядишь! Этот цвет тебе очень идет.
Джейн молниеносно нырнула под стол.
– Неужели? Какой именно цвет?
Он опешил. Вот уж отвлекся так отвлекся.
– Э-э-э… Джейн? Джейн!
– Вот интересно, удосужился ли ты на меня хотя бы взглянуть, прежде чем сообщить, что я прекрасно выгляжу, – раздалось из-под стола.
– Очень смешно. Ха-ха-ха. По-моему, тебе тоже не помешает подкрепиться.
– Ты ведь даже не заметил, какое на мне платье, правда? Просто ляпнул дежурную любезность.
Ну ляпнул… Что в этом такого? Почему она так странно реагирует на комплименты? Может, потому, что не привыкла их получать?
– На тебе зеленое платье, – сказал Эдмунд наугад.
Джейн вылезла из-под стола со слегка помятой прической и таким же помятым выражением лица, но – да! – в платье яблочного, то есть зеленого, цвета.
– Убедилась? Прекрасно!
– Случайно угадал, – недовольно буркнула Джейн.
Пропустив мимо ушей эту реплику, он окинул Джейн беглым взглядом. Нежно-зеленое платье ей в самом деле шло и выгодно отличалось от аляповатых нарядов с рюшами, которые она носила раньше.
– По-моему, очень удачный фасон, – осторожно заметил Эдмунд, надеясь, что на сей раз комплимент будет воспринят более благосклонно.