Так вот, старый хрен. Нарисовался он как-то… приходил кого-то забирать что-ли от матери… Или дверью ошибся… Да черт его знает. Но стал клеится. Веришь? Стихи читал. Цветочки эти… Мне — цветы, понимаешь? И мороженое! И — внимание. Я, блядь, за ним бы на край света пошла за один добрый взгляд. Тебе не понять. Тебе пьяная мать голову в духовку не засовывала с криком: «Ща сделаем!» в ответ на просьбу: «Хочу есть».
Он тоже был правильный. Чистенький, выглаженный. Женатый. Я даже когда узнала — насрать было. Дочерью, любовницей, подстилкой — кем угодно. Он смотрел НЕ МИМО. Я как будто была до этого невидимкой, а теперь стало существом с плотью и кровью.
Мне как раз исполнилось тринадцать, когда он отымел меня на маминой кухне. Не могу сказать, что я была против. Я же сказала — на край света. А он — взрослый мужчина. Ему нужны «взрослые» отношения. Но в уши лил знатно. Хвалил. Книжки умные советовал. И говорил, что у меня все получится.
Приходил, ебал, хвалил — и уходил к жене. А потом ему надоело. Может пресытился. Может другую дуру нашел. Может устал от малолетки. Написал: «Я больше не приду,» — и сменил номер. А я… Ревела конечно, дура. Ну, оно так бывает. Со всеми.
Я не люблю правильных. Они гораздо более мерзкие, чем те, что ползают на дне. Потому что на дне грязь видна, а за дежурными улыбками — нет.
В четырнадцать я пыталась устроиться на работу. Но у нас… Как в деревне — все всё знают. А дочь пьяницы и шлюхи — тоже всегда шлюха.
Добрый дяденька отымел меня прямо на полу склада. У него была красивая новая одежда и приятный парфюм. Все остальное приятным не было. Больше всего я боялась, что узнает Мишка, убьет урода — и сядет в тюрьму. Потом как-то проговорилась, уже когда в тех сюда поступила. Он и так чуть стену не сломал после этого… Ремонтировать съёмную хату пришлось.
На работу я после этого устраиваться не ходила.
Иногда ходила в школу. Бесполезное занятие, но лучше, чем дома.
Иногда.
Как-то так случилось в школе вечер был. Праздник, бля. Я не знаю, зачем, пошла. А, зима была. На улице холодно, дома противно. Ребята, конечно, выпивку протащили, ну и… Я выпила-то полстакана, не так много.
Он был тощим до ужаса, в очках этих идиотских. Блеющий словно козел. Чмо абсолютное, безвольное. Ничем непримечательное. А тут выпил — и потянуло на подвиги. Ну как потянуло… Меня Верка высмеяла, я что-то ответила, та кару пообещала. Я могла и в драку, но почему-то не полезла. То ли болела, то ли устала. Не стала лезть на рожон, ушла в раздевалку. И он вышел. Сначала удивился, даже испугался, что сдам, что он пил, а потом его понесло. Потрахаться очень хотелось. А тут — дочка шлюхи одиноко в уголке сидит. Блядь, знаешь, я испугалась. Потому что сама-то выпила. И он пьяный. Чмо. Но пьяное же. Я насмотрелась, как мать бьют, я пьяных боюсь. А у него глаза такие были…
Я ему отсосала. Неплохой вариант. Лучше, чем залететь от тупого гандона в очках в четырнадцать лет. Он ссыкло, согласился. Ему же похер как — для него все — открытие. Он тоже был чистенький и мамин. Она даже бегала потом, чтобы ему баллы по экзаменам выправили, но апелляцию отклонили.
Пришла домой, посмотрела в зеркало — и увидела там мать. Этому дала, этому дала… У меня, наверно, крыша тогда поехала. Пошла на кухню, взяла нож. Стою, на руку смотрю. И — порезала. Нет, не суицид, как правильно резать я знаю. Другую сторону порезала, не там, где вены. Просто, чтобы доказать — я могу. И решила, что — могу. И буду. Драться. И на спор с самой собой пошла на следующий день бить Верке рожу. Мать ожидаемо вызвали в школу. Она ожидаемо не пришла. Мы с Мишкой поссорились. А я решила бросаться на любого, кто тронет. Знаешь, их количество уменьшилось. И внутренняя злость нашла выход. В общем, одни плюсы. Меня, правда, стали считать неадекватной наркошей, даже возили как-то на проверку — но ничего не нашли.
Так вот: люди — дерьмо вне зависимости от одежды. И в белых рубашках тоже ходит дерьмо. Но белорубашечников я не люблю особенно. За маскарад. Все они смеются и осуждают, очень правильные такие, а потом зажимают в углу, чтобы трахнуть. И тут надо хорошенько въебать по чужой харе, что тебя не выебли.
Мне трёх раз хватило, чтобы этого понять.
Кстати, если ты надеялся на что-то — не думай. Хер свой держи при себе. Мне он не сдался. Я так, дерьмо твое посмотреть хотела. Чтобы вылезло из рубашки наружу, показало себя. Ты, ничего, конечно, не так сильно воняешь. Хотя, может, и вправду импотент… Да шучу.